У этой штуки "наинтуичилось" название - Увидеть лето.



Гернеллора не было долго. Очень долго. Много лун. Кирри сначала волновался и ждал с нетерпением, потом нетерпение начало иссякать, потом иссякло совсем. Он начал подозревать, что Обращённый уже никогда не вернётся, что он навсегда затерялся где-то в снежном мареве причудливых зимних дорог, как это, увы, бывает с Ходоками-Странниками. О лете он старался не думать. Зачем растравлять зря душевные раны, если заветное желание всё равно не исполнится? Правда, получалось плохо. И во сне Кирри до сих пор снились обрывки зелёных риверранских видений бывшего дозорного.
Оккиен тоже почему-то пока не приходила больше. Сестричка Мелерайнис влюбилась в Гелларэна и они вдвоём пропадали где-то седьмицами напролёт. Возможно даже, весело пугали Посланниками разведку Дозора.
Кирьянниру было всё равно. После того разговора у озера он как-то... сломался, что ли. Будто бы совсем перестал быть прежним Кирьянниром, ласковым и любопытным.
Бывший дозорный появился неожиданно, накануне праздника Благодарения Ночи.
Просто, как ни в чём не бывало, подошёл к Кирри сзади и кинул в мальчишку небольшой снежок.
- Привет!
- П-привет! - Кирри уставился на него, как люди смотрят на призрака.
- Иди-ка сюда, Кирри. - заулыбался Обращённый, развязывая довольно объёмистый холщовый мешок.
Кирьяннир подошёл, нерешительно улыбнулся в ответ.
- Вот, смотри!
Из мешка появился довольно большой плоский деревянный ящик с крышкой, какие-то деревянные палочки с пуховыми кончиками, похожими на крохотные беличьи хвостики разной толщины, чёрные стерженьки, белоснежные, очень тонкие и неправдоподобно ровные листья идеально четырёхугольной формы... Кирри в полном недоумении уставился на всё это "богатство".
- Помнишь, малыш, ты как-то сказал мне, что можно на западе обойти Стену? - Обращённого, похоже, прямо-таки распирало от желания рассказать то ли о своём путешествии, то ли о смысле этих странных подарко. - Ну, так вот - я перевалил её!
- Перевалил Стену? - охнул Кирьяннир.
- Ну, да! Я же обещал тебе, что я что-нибудь придумаю. И вот, я долго-долго думал - и придумал.
- А что ты придумал? - спросил Кирри, чувствуя, как внутри рождается большущая-пребольшущая радость. Неужели... Неужели, бывший дозорный действительно изобрёл способ увидеть лето? Ну, вот, а он-то, глупый маленький Кирри, думал, что мечта умерла! Да и не думала даже она, оказывается, умирать, просто затаилась на время... Маленький Странник не удержался и, подпрыгнув, повис на шее у Гернеллора, заставив того растерять свои странные приношения.
Обращённый немного покрутил мальчишку, выпустил и велел успокоиться.
- Ну, так вот, сядь и слушай! К сожалению, ни Дети Леса, ни даже сам Трёхглазый Ворон не сумеют превратить Иного в человека. Но есть, кое-что, что сможет приблизить тебя к желаемому настолько, насколько это вообще возможно.
- Я не понимаю, о чём ты сейчас говоришь! Я что, так и не смогу увидеть лето?
- Сам не сможешь. - согласился Обращённый. - Но сможешь сделать так, чтобы лето увидели другие. Твои приятели. Твоя сестра.
Честно говоря, Кирри показалось, что это звучит бредово.
- Смотри, Кирьяннир. - Гернеллор раскрыл свой ящик. - Это называется "краски". Я добыл это за Стеной. Не спрашивай как, просто с помощью Посланников обокрал лавку, это не так интересно. С помощью красок и прочих вещей, которые я принёс тебе люди рисуют - изображают на подходящей поверхности всё, что захотят, понимаешь?
- Рисовать - это как мороз создаёт разные узоры на льду, если между льдом и водой остаётся воздух, да? - спросил Кирри.
- Да, примерно так. - согласился Обращённый. - Только твои изображения будут разноцветными.
- Как лето? - спросил Кирри.
- Как лето. - эхом отозвался Горный Рассвет. И добавил:
- Когда я был ещё совершенный юнцом, и даже не думал ни о какой Стене, меня немножко учили. Я покажу тебе.
Кирьяннир не нашёлся с ответом. Во всяком случае, с ответом вслух. Он просто благодарно уткнулся носом в плечо бывшего дозорного, и на несколько мгновений замер так, словно боясь неосторожным движением спугнуть заполняющее всё его существо счастье.
Плевать, что сам он никогда не сможет увидеть лето!
Он сможет большее - он будет его дарить!