Что-то вроде отчётика, минимально оформленного художественно.
Ох, не дай Тьма, у меня опять морда лица распухнет и заболит, зачем я только на это подписался? К тому же только-только из гриппа сумел вылезти, две недели сидел с температурой, кашляя, словно средневековый каторжник. Но ведь обещал, обещал же, бесконечно дорогому мне человеку обещал. И так-то кучка нолдор удручающе несолидная получается, смотреть жалко. Так мало нас...
Так мало нас, многие передумали, устрашились, гнева Валар за спинами, и мерцающей ледяной бесконечности впереди. Многие повернули назад, когда осталась последняя возможность. Это действительно слишком жуткое слово - "последняя". Лорд Арафинвэ повёл обратно всех тех, кого заворожило жутью этого слова. Но я не устрашусь и не поверну, у меня этой последней возможности попросту нет - ведь уходящих в морозную неизвестность ведёт мой отец! И все братья мои здесь, и сестра, и гордая хрупкая Эленвэ с бездонно-печальными глазами, и златокудрые Арфинги. Никто не боится, и я не буду. Главное - чтобы они все за меня не очень боялись, я ведь младший. Младший-младшенький - всегда любимец и всегда кажется более уязвимым, пусть даже и вымахал выше рыжего Нэльяфинвэ - этакое Третье Древо Валиноское... Нет, не надо сейчас о Древах! Да, я не устрашусь и не поверну, я ничем не выкажу, что мне не по себе, что это оказывается так трудно - сделать первый шаг в такое негостеприимное Неведомое. Буду бодриться, шутить, буду искать хорошее - во всём, даже в том, в чём его нет и быть не может. А между прочим, здесь даже красиво....
Здесь даже красиво - чёрное, белое, жемчужно-серое в тончайших оттенках и переливах, туман такой густой, что кажется слишком киношным. Успеть сделать бы пару пейзажных кадров прежде, чем придётся сдать фотоаппарат игротеху. (Да, смешно даже - такая маленькая группка, а игротех есть). Уф, успел! Ну, вот, отобрали машинку, помогли влезть в прикид, ух ты ж - какой клёвый прикид-то! Аж отдавать будет жалко. А теперь - общее фото, становись, раз-два! Все такие забавные, толстые в игровых нарядах поверх пальто. А без пальто сдохнешь, двадцать восьмое февраля всё-таки, не Ташкент... Нет, точно ведь заболею, шайзэ... Из-за гриппа я на предыгровой стрелке не был, не опозориться бы, перепутав родственничков! Запомнить всех...
Запомнить всех - такими, как они есть сейчас! Я ведь понимаю - перейдя эти хищные льды, прежними мы уже не будем. Какое это, оказывается, невыносимое ощущение - всем существом своим чувствовать, как уходят последние минуты нашего прошлого, слышать треск мира, разломившегося на "до" и "после". Или это - треск гибнущего в пламени кораблей? Нет, это безумие, я не могу это слышать! Это безумие, да. Может быть, мы все обезумели вслед за Феанаро? Зарево на горизонте и тяжёлые слова отца - самые простые, никакого пафоса, но от этого они только больнее вжигаются в душу. Нас... предали? Да. Это и называется так - предали. С этим знанием жить страшно. Напрягаю волю, чтобы не искать руку Финьо, что я, в конце концов, маленький? Надо собраться с мыслями, с силами - и сделать первый шаг в "после". В "после", в котором мы никого не предадим. Сделать шаг...
Сделать шаг! Бло, лесенка, ведущая к берегу обледенела, не на заднице же спускаться! Шею по жизни ведь свихнёшь себе тут! Охх... Вроде слез. Вроде, даже не позорнее всех слез. Куда идём-то, до Курорта, что ли? И на каком моменте моя спина "ква" скажет? И когда мне адекватнее всего булькаться-то, я на эту тему из Профессора ничего не помню. Зато в ЧКА сказано, что-де Аракано был последней жертвой, которую взяли Вздыбленные Льды, накрылся он уже поблизости от берега. Вот так и надо сыграть, это будет красиво. Не пропустить бы нужного момента! А пока что идём, и идём довольно бодро...
Пока что идём, и идём довольно бодро. На первом привале у старших обнаружился нежданный подарок - сладкие булочки ещё маминой работы. Мама... Хорошо, что ты осталась в Валиноре! Если честно, здесь холодно, тоскливо и не видно толком никаких звёзд. Хорошо, что ты нас таких не видишь, мама, ты пришла бы в ужас! Навернувшие на себя всё, что нашлось тёплого, с инеем на бровях и ресницах, с охрипшими голосами - красавцы, ничего не скажешь! Но настроение боевое, мама, здесь не смотря ни на что звучит смех. И не натянутый, не по самопринуждению, и не тот ядовитый смех, который рождается, чтобы не посмел вырваться плач. Искренний смех, мама. Ты можешь нами гордиться, мама. И... прости - я уже так скучаю...Отец обвязал меня за пояс толстой верёвкой и велел разведывать дорогу. Со стороны это выглядит почётным поручением, я просто герой и вполне гожусь для картины. Вот только на самом деле я подозреваю, что мой мудрый родитель попросту беспокоится за меня больше, чем за остальных. Потому что я всё-таки младший. Но он делает мне подарок - позволяет чувствовать себя героем. Спасибо тебе, отец!
Спасибо тебе, отец! Теперь Аракано с хвостом наверняка станет мемом и войдёт в историю. А все наличествующие нолдор в очередь "на порулить" выстроятся. Иду впереди, пытаясь корчить пафосную морду. Начала побаливать спина. Не пропустить бы момент, когда Эленвэ булькать будет. Не выматериться бы вслух на родном отечественном. Не провалиться бы по жизни в трещину во льду, нет, это абсолютно безопасно, но не хочется выглядеть смешным неудачником. Выдержу этот "Издох нолдор" - всерьёз подумаю: не заявиться ли на Гавани кем-то из верных Келегорма, или Куруфина... Надо бы прекратить по игре столько балагурить и трепаться - всё-таки Аракано, хоть и юн по эльфийским меркам, но вовсе не такой чибик, чтобы, вообще не затыкаясь, колокольчиком звенеть. С самого начала не совсем верный тон взял, эх, я, позорище. Сказывается многолетний перерыв в играх. Надеюсь, хоть со стороны не заметно? Стоп! Что это там с Эленвэ?
Что это там с Эленвэ? Сидит, потерянная, прямо на льду, тяжело дыша и никого вокруг не замечая, а глаза - тёмные от предвидения чего-то страшного. На брата Турьо жутко смотреть - не лицо, а маска ужаса! Согревает дыханием руки любимой, и сам чуть не плачет. Эленвэ - первая, у кого кончились силы, но и у остальных этих самых сил осталось гораздо меньше, чем мы могли помыслить о себе раньше. Только отец, да - он воистину велик духом, так же спокоен, как если бы мы прогуливались по милым и мирным улочкам Тириона. Спокоен, сосредоточен, и одного взгляда в его лицо достаточно, чтобы обрести пошатнувшуюся было решимость. Лучше бы отец был королём нолдор, а не бешеный Феанаро, всегда думавший только о себе. Идём. Подкрепляемся лембасом на ходу. Я стараюсь держаться, как отец - не показывать виду что тяжело и что страшно от этого огромного белого безмолвия вокруг. Заставляю себя интересоваться чем-то ещё кроме количества пройденных шагов, упражнять свой ум. Завожу разговоры о том-о сём со всеми, кто оказывается рядом (Чаще всего это Финьо). И да! У меня по-прежнему есть этот забавный верёвочных хвост.
У меня по-прежнему есть этот забавный верёвочный хвост. А ещё я, кажется, втянулся в ритм движения, даже спина ныть перестала. И морда лица (Тьфу-тьфу-тьфу!) никак не проявляет себя. Видит Тьма, с завтрашнего же дня возьмусь за себя всерьёз - буду много ходить пешком, вести активную, по возможности, жизнь, не прокрастинировать! Угу. "С понедельника возьмусь" - вот, как это называется! Плавали-знаем. Мысли о здоровом образе жизни и прочих правильных и полезных вещах нисколечко не мешают реагировать на всё вполне по-игровому. Аракано у меня получается живчик такой - всё-то ему интересно. Не Аракано просто, а Асиарэ. А ведь они подружились бы, как пить дать! Представил себе "парочку два подарочка" - эльфа и арранкара, вместе ищущих приключений на точку сборки и едва не заржал в голос. Пожалуй, потом надо будет родить пост-отчёт, Ассиди приятное сделать. Но сегодня вечером - точно нет, слишком сонный и дохлый буду, завтра - День "Калевалы", мысли другим будут заняты... Шайзэ! Забуду же последовательность событий! Хотя ладно - останется то, что было для меня по-настоящему важным. То-есть не для меня, конечно, а для Аракано. Интересно: сейчас нолдорёныш таким живым ощущается. Мне всегда было интересно - куда девается персонаж после того, как его доиграли? Уходит в ноосферу Вселенной? Где-то воплощается как настоящая душа? И если воплощается, то влияет ли на его будущую судьбу сюжет, который играли? Бло, ну, вот - чуть не навернулся! Пожалуй, философию лучше отложить на потом. Третьедомцы ходят на охоту за колбасой, а всё тот же Турьо с сестрицей Арэдэль глушат булку (По игре она - рыба) ковыряльником. Колбаса вкусная, я такую люблю. Только есть совсем не хочется, потому что холодно всё-таки. И курить отчаянно охота. Кажется, я всё-таки из рук вон плохо играю...
Кажется, я из рук вон плохо играю - у меня на лице всё написано. Усталость, может быть, даже страх. Мне не дают покоя мысли о деревяшках - явных частичках разбитых корабельных деталей, которые родичи находят то там, то сям. Их затянуло течением. Это - гнев скорбящей Уинэн, кто-то из верных Феанаро не увидел хвалёных земель Эндорэ. Увидим ли их мы сами? Мы идём так долго, уже так долго - а вокруг всё тот же лёд, всё тот же морозный туман и недобро мерцающая темнота, И сухой дубовый листок, радостно обнаруженный кем-то на сером льду кажется не знаком близкой надежды, а гнусной шуточкой самого Моринготто. Вроде бы, он пролетал здесь, когда бежал из Валинора. И лёд поднят на дыбы там, где он пролетал, лёд отмечает его путь. А теперь здесь идём мы. Не по себе как-то от этой мысли, ну её к тому же самому Моринготто. А дядюшке Феанаро я всё, что накипело в лицо выскажу, когда придём в Эндорэ. Когда придём в Эндорэ...
Когда придём в Эндорэ, тьфу, в смысле - в город, зарулим в "сушилку" - и я выпью море чаю! А пока что мы дорулили до здания спасательной станции и повернули обратно в сторону смотровой, чтобы трасса была подлиннее. Посолиднее. Наш Исход на самом деле - лёгкая прогулка. Любопытно, кстати, что о нас окрестные рыбаки думают? Мне в блинчике с квэстом досталось мастерское повеление усомниться в цели путешествия и остальном прочем, да ещё вынести этим всем мозг кому-то из родственничков. Жертвой стал Финьо, которому я вдохновенно жаловался на жуткую жизнь. На самом деле ни в половой орган ни в Красную Армию мне досталась именно эта бумажка - в исполнении храбрящегося моего нолдорёнка вся эта внезапная депрессия выглядит отчаянно фальшиво. К счастью, депрессовать слишком долго судьба мне не позволила - идущие впереди вдруг сгрудились в тревожную кучу. Что там происходит?
Что там происходит? Что? Турьо с безумным лицом пытается ползти к парящей трещине, к зловеще-чёрной маслянистой воде. И я... Я не вижу рядом с ним Эленвэ... Эленвэ! Внутри меня вдруг рождается горячая страстная волна, смывающая усталость, разгоняющая все мысли, кроме одной-единственной: я не должен отпустить туда брата! Турьо более массивен, чем я, да ещё с тяжёлым оружием. И сходит с ума от страха за дорогую жену, за милую Эленвэ, затянутую течением под чуть подмытую льдину. В этой щели брат и останется, если ступит на тонкий ненадёжный ледок у промоины. Пробираюсь вперёд, расталкивая всех. Каждый умеет быть провидцем, хотя бы единственный раз в жизни. Я не должен его туда пускать! Меня обвязывают верёвками. (Предыдущего хвоста я, оказывается, как-то незаметно для себя успел лишиться). Я распластываюсь по льду и медленно, осторожно ползу к промоине. К проклятой промоине, в которой уже никого нет. Через некоторое время меня вытаскивают, но я рвусь обратно. Я не хочу, не могу, не умею поверить, что в промоине уже никого нет. Я обещал брату! Я должен! Снова, снова и снова, обдирая руки и колени в кровь - я обещал! Ещё раз, и ещё, и ещё - я должен! Брат, брат, прости меня, брат, прости, прости! Отец прямым приказом прекращает нашу общую с Турьо агонию. Я не смею поднять на брата глаза. Не смею сказать ему ни слова. Потерянно бреду к Финьо - не за утешением, нет, разве можно чем-то утешиться после такого? В пустой и гулкой голове перекатываются безжалостные слова "ты обещал". Финьо что-то говорит, говорит... Милый, добрый Финьо, когда он рядом всё-таки как-то легче. Смогу ли я, посмею ли я когда-нибудь заговорить с Турьо после такого? Сам Турьо, ослеплённый и оглушённый горем, бредёт где-то сзади еле-еле, поддерживаемый сестрой. Она имеет право быть рядом с ним сейчас, она не лезла с обещаниями... Словно из далёкого далека слышу, что народ оживился - кажется, кто-то разглядел берег...
Кажется, кто-то разглядел берег. Угу - "разглядел", как же! Искомый берег по жизни-то никуда и не девался из видимости. Но блин! Уже в нескольких метрах маячит смотровая, пора бы и мне пополнять собой ряды утопленников... Шайзэ, как бы это обыграть-то? Вырываюсь от Финьо, изображаю, что мне примерещилась земля, и от этого у меня стекла крыша, так что я побежал вперёд, не разбирая дороги...
Побежал вперёд, не разбирая дороги... Будто бы берег ещё что-то значит, будто бы он может спасти меня от жгучего стыда перед братом! Казалось, за спиной выросли крылья, казалось, что да - действительно, можно убежать от этого кошмара. Прыгнуть на землю - и словно в детстве во время игры: "я в домике"... Иллюзия, конечно! Ну, и пусть иллюзия, я попросту не могу здесь больше!..
Я просто не могу здесь больше! Я сейчас сожру кого-нибудь - настолько невыносимо хочется курить. Так что - вперёд! Сейчас всё закончится...
Сейчас всё закончится! Почему этот проклятый лёд вдруг трещит? Нет, этого не может быть, я же младший! Я же самый лёгкий! Чёрная вода обжигает, словно кипящая. И я становлюсь таким тяжёлым сразу... Тяжёлым, как моя вина перед братом... Как трудно вдохнуть...
Как трудно вдохнуть! Почему-то это показалось важным - добраться до смотровой раньше остальных прочих, так что почти бежал, с периодичностью ухаясь в довольно глубокие, Тулкас бы их подрал, сугробики...
Мама... Прости, мама, ты не сможешь мной гордиться... Зато всё остальные добрались...
Все остальные добрались... Пошли в "сушилку"!
Маленький шебутной нолдорёнок... Может быть, ты знаешь, куда уходят персонажи, когда сюжет доигран? Жаль, что ты не сумеешь рассказать мне. Маленький шебутной нолдорёнок... Если там, где ты есть сейчас существуют ролевые игры, может быть, ты однажды сыграешь меня...
Обзорщики - котики.