Сегодня у меня тут День Мелькора! )))

[aheor]

Во-первых, я написал очередной стёбный фичочек.

Что-нибудь новенькое.

Осторожно - очень злые и почти каноничные Тёмные Силы!

Повелителю Ангбанда было скучно. Отчаянно скучно, просто до тошноты. Завоевания не радовали, пытки надоели, а тоскливые стоны пленников в подземельях вызывали лютую головную боль. В общем, от немедленной практической реализации мысли пойти в Валинор сдаваться светлым, в надежде, что это внесет в жизнь хот какое-то разнообразие, валу-отступника удерживала исключительно гордость. Он не хотел давать Манвэ повод злорадно хихикать и удовлетворенно шипеть что-нибудь в духе «Что я тебе говорил».
— Мне надоело! — жаловался Властелин представителю балрогов, — Предельно надоело! Меня, некогда величайшего из великих, обстоятельства низвели до какой-то общесредиземской страшилки. Я вынужден играть жалкую роль злобной бяки, которой пугают детей! Каждый день одно и тоже, одно и тоже, без конца и края! Меня тошнит уже от всего этого, Готмог!
Дух огня сочувственно дымился, но помочь своему повелителю, и, по-совместительству, лучшему приятелю с предначальных времен, ничем не мог. Сам он, в силу элементальской своей природы, что такое хандра и сплин не знал вовсе, а поэтому, ни малейшего понятия, как с этим сплином бороться, не имел.
Не успел Властелин Севера набрать в грудь побольше воздуха, чтобы разразиться следующей частью монолога о своих страданиях больно, как за дверью послышалась какая-то возня.
— Ну что там еще? — простонал Черный Враг Мира, мученически возводя глаза к лабрадоровому сводчатому потолку. Потолок, конечно же ничего не ответил, зато дверь распахнулась, и в зал чеканным шагом вошел Гортхаур, волоча за шиворот нечто военнопленное. Военнопленность угадывалась по некоторой степени грязности, лохматости, общей замученности и горящему несломленной гордостью взгляду холодных ярко-голубых глаз.
— Что это, Гортхаур? — окинул взглядом нечто Черный Властелин.
— Финрод, мой повелитель, — ответствовал майа.
Отступник произвел в уме несложную вычислительную работу и тоскливо спросил:
— И чем же он такой особенный, этот нолдо, что ты не поленился с Волчьего острова его сюда тащить?
— Мне с ним не справиться, повелитель, — почти жалобно признался Саурон.
В любое другое время и под любое другое властелинье настроение главный полководец Ангбанда получил бы за такую преступную слабость строгий выговор с занесением Гронда над повинной рыжей головой. Но сейчас Враг Мира не стал тянуться за молотком, — его внимание было слишком поглощено необходимостью не завыть позорно при подчиненных. Финрод был далеко не первым военнопленным, в отношении которого черный майа использовал собственное начальство в качестве последнего и самого весомого аргумента при допросах. А у бедного властелина вот именно сегодня, вот именно сейчас не было на такую работу ни сил, ни желания.
— Ты его пытал?
— Угу, — кивнул Саурон.
— Волками пугал?
— Угу.
— Соратникам его страшными карами угрожал?
— Угу.
— Черной волей давил?
— Угу.
— Ну и как?
— Не давится, — совсем по-детски смутился хозяин Волчьего острова.
— Вот же *:?::%%...!!! — едва не вырвалось у Мелькора, но он все-таки сдержался и вслух сказал совершенно другое, — Ну если совсем не давится, значит, нужно применять какие-то нестандартные методы воздействия, — Вала покопался в своей необъятной памяти, но так и не извлек из нее ничего, что хоть как-то бы касалось пресловутых мер воздействия, то есть, пыток, угроз и вымогательств, которыми бы не владел бы в совершенстве его первый помощник. Кроме…
— Слушай, Саурон, вроде бы Тхури рассказывала, что есть какой-то, как же его… А, разврат!
— А что такое разврат? — округлил глаза майа и чувствительно пнул Финрода, — Эй, может, ты знаешь?
Эльф страдальчески дернулся, но ничего вразумительного не сказал.
— Ладно.— махнул рукой повелитель Севера, мысленно вызывая в зал мышь-разведчицу, — пусть она сама нам расскажет.
— Разврат, мой повелитель, чуть замялась Тхурингветиль, входя в зал, — это… ммм…
— Это у смертных бывает, — сообразил Гортхаур и спохватился, — Стоп! А ты то откуда знаешь?
— А то она со всем нашим воинством не переспала, — с головой выдал соратницу простодушный Готмог.
Тхурингветиль послала ему испепеляющий взгляд, но Огненный Бич совершенно не впечатлился.
— Ну у смертных бывает, ну и что? — напомнил о себе Мелькор, мысленно радуясь, что хоть что-то смогло заинтересовать его на фоне невыносимой казуальной скуки.
В силу своей айнурской природы ни Мелькор, ни Саурон до сих пор не имели сколь нибудь внятного представления о данной стороне жизни Воплощенных, так что оба уставились на вампиршу с неподдельным научным интересом.
— Нуу… разврат, это когда трахаются! — засмущалась под нетерпеливыми взорами начальства Тхурингветиль.
— Трахаются? — с сомнением переспросил Мелькор, — Значит, я сейчас должен этого эльфа доской по голове? А потом он меня в ответ? Нет уж! Не позволю!!!
— Что ты, что ты, Повелитель!?! — протестующее замахала руками посланница Тьмы, — бить доской никого не придется! Разврат это когда сношаются.
— Сношаются?! — зарычал черный вала, — Это как? Это с врагом, значит, сношаются?! Шпионить, значит, пятую колонну, устраивать, значит?! Вот я вам сейчас устрою! Это кто это у меня тут с врагом сношается, но еще не вздернут и даже волкам не скормлен?
Мелькор сделал шаг в сторону Саурона (Тот испуганно уронил Финрода, которого до сих пор держал за шиворот), но вампирша бесстрашно встала между валой и майа.
— Ты опять все не так понял, повелитель. Никто у нас даже не думает вступать в переговоры с врагом втайне от своих командиров. Это исключено! Сношаются, применительно к разврату, значит «совокупляются». Ну как кошки, понимаешь?
Как совокупляются кошки, Мелькор несколько раз наблюдал, и даже теоретически знал, что именно от этого получаются котята. Саурон с облегчением вздохнул, поняв, что его развоплощение, слава Тьме, опять откладывается на неопределенный срок, и снова уцепил за шиворот Финрода. (Вышеозначенный Финрод, пользуясь замешательством противников, тихо полз к выходу, довольно умело маскируя истерическое хихиканье под рыдания ужаса в ожидании грядущих, еще худших пыток).
— Значит, я его зубами за шиворот держать должен? — спросил окончательно запутавшийся Мелькор, снова оседая на трон, — А если я не хочу? Он же грязный!
— А у нолдорского короля потом котята получатся?! — вознегодовал и Саурон, — Я их утоплю, они же нечистокровные!
— Не позволю котят топить! — вмешался балрог, — Это живодерство, вот.
— Никаких котят он рожать не будет, — начала закипать Тхурингветиль, — Нолдор котят не рожают! Мужчины вообще не рожают!
— Тогда можно, — согласился Мелькор, — Только его шиворот я в рот все равно брать не буду, он грязный!
— Ладно, повелитель, — сказала отчаявшаяся объяснять очевидные для нее вещи вампирша, — Если не получается с теорией, давай попробуем на практике. Вот смотри, - она подошла к Саурону и встала перед ним (Саурон опять уронил Финрода. Тот скорчился на полу в позе зародыша, из последних сил давя приступ смеха) — Смотри на нас с Сауроном, и делай то же, что и мы, Властелин, — обернулась к черному вале Тхурингветиль, — Это и будет разврат.
Саурон ощутимо вздрогнул, но решил, что ради любимого начальства должен стерпеть еще и не такое.
— Можешь его, например, за ухом почесать, — продолжила мастер-класс повелительница мороков и теней, почёсывая за означенным ухом Гортхаура..
— Он мне, значит, Саурона доводит до нервной трясучки, а я его за ухом чеши?
— Так надо! — подтвердила Тхурингветиль, не отрываясь от своего занятия.
Неизбаловнный лаской Саурон блаженно прикрыл глаза, и для себя решил, что разврат ему, пожалуй, нравится, по крайней мере, пока.
Мелькор неуверенно, неумело почесал за острым ухом Финрода. Король Нарготронда плюнул в ненавистную вражью физиономию, но промахнулся и попал в Сильмарилл. Левый.
— А теперь можно его поцеловать, — приглашающе улыбнулась Тхурингветиль, и опять же принялась демонстрировать процесс на черном майа. Тот довольно замурлыкал.
Повелитель Севера робко коснулся губами губ эльфа. Нолдо взвизгнул и попытался вырваться. Конечно же, у него ничего не получилось — железной у черного властелина была не только Темница, но и хватка, так что поцелуй в итоге получился долгим и смачным. Краешком сознания Финрод даже отметил, что если бы это делал не Враг Мира, а кто-нибудь другой, Амариэ, например, это было бы пожалуй, даже очень здорово. Эльф закрыл глаза и попытался вызвать в памяти образ златоволосой ваниарской девы, но грубая действительность в зародыше уничтожила нежные грезы - Властелин Севера оторвался от губ нолдо и сосредоточенно деловым тоном спросил:
— Тхури, что дальше?
Но самая большая и стервозная в Средиземье летучая мышь не ответила. Они с Сауроном были слишком заняты.
— Ну вот, — проворчал Мелькор, — Обещали какой-то разврат, а теперь толку не добьешься. Не подчиненные, а пытка валинорская! Слушай, ты, узник, может, хоть ты знаешь, что дальше?
— Честно говоря, понятия не имею, — ответил Финрод, — а зачем тебе этот разврат-то понадобился?
— Меня Саурон попросил, — правдивостью на правдивость ответил Властелин Тьмы, — Потому что ты ему не повинуешься. Только он думал, что я тебя буду пытать, а мне надоело пытать! Я уже которую сотню лет тут пытаю и пытаю, меня достало уже, я устал, это скучно! Саурон каждый раз рассчитывает, что я какую-нибудь новую, страшную муку измыслю, а я уже не могу. По-моему, на земле не осталось ничего, чего бы я с пленными не делал.
И тут Финрода озарило. Может быть, это была особая милость Валар, в конце-концов, не зря Артафиндэ Инголдо называли Надеждой Запада, а, может быть, его собственное прозрение. Но, в любом случае, идея была гениальной.
— А я знаю, чего ты с пленными не делал! — изрек король Нарготронда.
— Чего? — с надеждой посмотрел на него Мелькор.
— Не отпускал. А если и отпускал, то не просто так, а всецело ради какой-нибудь гадости.
— Ты это что, серьезно?
— Совершенно серьезно, — нолдо постарался придать своему взгляду максимум обаяния, — А ведь это, на самом деле, так здорово - сделать кому-либо что-нибудь хорошее просто так. И, кроме того, — с хитринкой закончил он свою тираду, — Так как ты ни разу этого не делал, это, скорее всего, избавит тебя от скуки.
— Точно? — не перестал сомневаться Мелькор.
— Ну, по крайней мере, ты можешь попробовать. Вот возьми и отпусти меня.
— А Саурон?
— А что Саурон? — возмутился Финрод, — У него и так полно пленных и подчиненных, да и критиковать он тебя все равно не посмеет.
— Это точно, — довольно подтвердил Повелитель Тьмы.
— И вообще, ты тут повелитель или не повелитель? Ты повелитель, а значит, имеешь право делать все, что захочешь. Ты отпусти меня, а я тебе камушек красивый подарю.
— Сильмарилл?— черный вала покосился на свои руки.
— Не-ет, — успокоил его Финрод, — Сильмариллов всего три штуки, они и так у тебя. Просто камушек красивый., Ты какой хочешь?
— Красненький, — ответил Мелькор.
— Вот и отлично, вот и договорились, значит красненький!
— Ну ладно, — согласился Властелин Севера и повел нолдо к выходу.
В конце концов, делать кому-то что-нибудь хорошее просто так — это действительно что-то новенькое и совсем непривычное в Ангамандо. Да и получать нолдорские самоцветы в подарок вместо того, чтобы красть, Владыке Мрака еще никогда не приходилось. Вдруг это все и верно развеет его скуку?.