Первая и последний.

[aheor]

Вдруг внезапно, неожиданно для себя самого, я вместо продолжения "Последнего Дозора" написал вот это. Маленькую лирическую зарисовочку про очередного "ходёнка".

Спасибо тебе,  Санди Зырянова, за то, что "заразила" не то, чтобы прямо идеей, а скорее уж, таким вот "пушистым" общим настроением, выложив вот этот рассказ:

blacksylphide.diary.ru/p212270464.htm?from=last...


Интамиль сидит на берегу реки.
Вода - чёрная и медленная-медленная, будто бы ей тоже пора спать. Над ней кружатся реденькие ленивые снежинки,и не долетев до поверхности, тают.
На самом деле, воде в реке вовсе не пора спать. Наоборот - она только что проснулась. Зима окончательно собирается уходить, снег тает, и внутри деревьев ощущается уже совсем иная, чуждая и непривычная песнь - движение соков, готовность пробудиться, выпустить навстречу солнышку победно-яркую зелёную жизнь новых цветов и листьев. А на пригреве, там, где земля успела хоть чуть подсохнуть, уже есть цветы - маленькие жёлтые и пушистые подобия солнца. Нет, они не обжигают. Интамиль, как-то пытался потрогать их, но выяснил, что от его холодного прикосновения жёлтые пушистики скукоживаются и умирают, и пожалел о своей неосторожности. Это бесстрашная холодянка-вихтоцвет умеет жить в снегу и радоваться ласке Снежных Странников, а все другие цветы, оказывается, совсем нет. Жалко...
Зима окончательно собирается уходить, а значит, надо уходить и ему, Интамилю, и всем его сородичам. Засыпать в ледяных пещерах, в объятиях нетающего холода там дальше на севере. Почти все уже ушли туда, и снова вернутся ещё очень нескоро, только тогда, когда наступит время последних листьев и первых снежинок, а не наоборот. А пока что - срок для иных песен и тайн, не серебряно-белых, а золотых и зелёных.
Интамилю тоже пора, давно уже пора за всеми на север. Его Пробудившая зовёт его за собой, всё требовательней и нетерпеливее. Но Интамиль медлит.
Он не видел ещё этого самого севера, края вечных снегов и льдов, и его не слишком тянет туда. Он понимает, что там всё просто до сих пор есть и всегда будет ледяное и белое, и к тому же, там придётся спать. А это совсем не интересно, всё, что сейчас происходит гораздо любопытнее. Ледяного и белого он уже навидался, голоса метели и узоры инея - именно из этого и состояла вся его донынешняя жизнь, да и вся последующая состоять будет, а когда он устроится спать, к нему придут такие же ледяные сны...
Интамиль сидит на берегу реки и слушает изменившийся лес. Лес, кстати, радуется, что зима ушла, это немного обидно, но, может быть, лесу просто тоже надоело одно только ледяное и белое? Лесу не надо уходить ни на какой север, он останется здесь и увидит все летние чудеса, все золотые и зелёные песни услышит. Интамилю уходить надо, но, наверное, можно же ещё капельку помедлить, ещё чуточку подождать?
Птица потревожила какую-то ветку, и прямо на нос Страннику шлёпнулась большущая капля воды. Звонко так шлёпнулась, будто вода смеётся. Зимой вода тоже умеет смеяться, но чуть по-другому. Интамиль тоже засмеялся, а потом, сам не зная почему, обернулся.
Она стояла рядом - встать и руку протянуть. Тоненькая, хрупкая, в блестящих тёмных волосах запутались какие-то веточки. Огромные, мерцающие глаза бездонной зелени, рассеянная полуулыбка на тонких губах. Такая звеняще-светлая, похожая на этот удивительный день не-зимы, и - это сразу ощутилось - ещё более юная, чем Интамиль. Первозданная. Живущая Летом.
О Живущих Летом более старшие и опытные Странники никогда не рассказывали ничего хорошего. Они-де не любят зимы, гонят холод, и совсем непохожи на нас. У них иногда бывает тёмный-ненастоящий-лёд-ломающий-суть, от них следует держаться подальше. Интамилю не приходило в голову спорить со старшими, в конце концов, старшие помнят много зим, а не единственную одну, и действительно лучше знают. Но эта девочка Живущая Летом не ощущалась ни чужой, ни опасной. Она была просто... необычная. Интересная, как всё вокруг.
- Какой ты снежный! - прозвучал у него в мыслях шелестящий голосок, - И ведь ты не таешь...
- Мне и не надо таять, - отозвался Интамиль тоже мыслью, осторожным прикосновением к сути, догадываясь, что Живущая Летом не может использовать скрот, - Я так живу.
- Я всех знаю, кто живёт. Но таких, как ты никогда не видела ещё. Ты похож на комочек зимы. А я помогаю зиме таять. Пою тепло для земли, силу для трав...
- А я умею петь зиму и для зимы, - Интамиль встал и подошёл чуть ближе, - Серебряный иней и перезвон в ветвях, лёд на реке, снежный блеск. Хочешь, покажу?
-Хочу! - обрадовалась девочка, - Я такого никогда ещё не видела. Только - через воспоминания, если можно, а не создавай. А то зиме уходить пора!
- Знаю, что пора, - вздохнул Интамиль, - И мне уже пора вместе с ней. Только я хотел немножечко ещё задержаться и посмотреть, как это - когда совсем без зимы? Интересно же!
- Так я тебе тоже всё могу показать! Свою песнь. Нашу песнь, Хочешь?
- Давай! Только, наверно, тоже осторожнее надо. Чтобы мой холод таять не начал.
- Договорились! Ты первый!
Она рассмеялась смехом воды и нерождённой ещё листвы. Солнца, что сегодня решило прятаться за тучами и дождя, который обязательно прольётся через несколько дней, а может быть, даже уже завтра. Это был добрый смех, непривычный, но своеобразно приятный. Интамиль подумал, что сегодня - очень хороший день, потому что лес запомнит очень много смеха. И начал показывать.
... Медленный танец пушистых серебряных хлопьев, запах свежести, завораживающий едва слышный звон-шелест-шёпот...
... Бескрайние заснеженные просторы, переливающиеся в лунных лучах, по ним так радостно нестись, поднимая за собой послушную метель, чтобы потом, чуть позже, устав от бега, блаженно упасть в эту искрящуюся белую мягкость, смотреть в распахнутое настежь иссиня-чёрное близкое-близкое небо с разноцветными огонёчками звёзд...
...Ледяные узоры, тончайшие, невесомые кружева, мерцание иголочек инея, молодые деревца, что под тяжестью снега изогнулись и стали колдовскими арками. Песни ветра и волчья песнь...
- Красиво, - сказала девочка восхищённо и печально, - Только мы так не можем. Зимой деревья спят, травы спят. Нам места нет.
- Так вы зимой спите? - сообразил Интамиль, - А мы, наоборот, летом.
- Теперь моя очередь, - Живущая Летом раскинула тоненькие руки.
... Нежность травы, тяжёлое гудение шмеля над медоносным цветком, предзакатные косые лучи, пробивающиеся сквозь полог плотной листвы, перебегающие по мягкой траве светло-золотые блики...
... Запах речной свежести, ветерок, балуясь, порождает на миг рябь на светлой воде...
... Капли росы на тёмных листьях папоротника, птичий щебет, ещё чуть робкий перед рассветом. Оттенки неба - нежнейшие, неуловимо тонкие, и первые лучи солнца золотят лёгонькие облачка...
... Звериная малышня, чуть неуклюжая, такая доверчивая. Любопытные мокрые носики тыкаются в руку, тянутся за лаской. Аромат листвы и земляники...
- Тоже красивое всё такое, - задумчиво опустил глаза Интамиль, - А я думал, что лето - это что-то такое... Ну, такое... Что больно делает.
- Так для вас оно, и верно, такое, - огромные глаза девочки казались сейчас ещё больше от плещущейся в них печали, - Оно вам больно сделает, если вы останетесь. А для нас зима - совсем чужая. Жалко, правда?
- Жалко, - согласился Снежный Странник. И тут же просветлел лицом.
- Знаешь... А давай осенью тоже попробуем встретиться? Найдём друг друга. Я же теперь помню твой Зов, а ты - мой.
- Давай каждую весну и каждую осень встречаться! - подхватила маленькая Живущая Летом. - И во сне можно попробовать друг друга видеть, ведь правда?
- Ага! У тебя в памяти интересного столько!
- И у тебя тоже!
- А хочешь, я тебе своё любимое место покажу? Там водопад такой чудесный. Когда я смотрю на него, мне кажется, что я делаюсь сильнее, - Интамиль протянул девочке руку.
- Тогда я тебе в свою самую красивую рощу отведу! - радостно подхватила она, - А ты мне приснишь, какая она бывает зимой?
- А ты мне тогда присни...

Весело болтая и постоянно перебивая друг друга, приостанавливаясь у каждого привлёкшего внимание необычно пёстрого камня, или как-то особенно изящно свисающей ветки, неуклюже пытаясь вслух повторять имена вещей на непривычном для Белых Ходоков языке листвы и отчаянно неудобном для Детей Леса скроте, взрываясь хохотом от результатов этих попыток, они шли дальше и дальше вглубь леса.
У них был в распоряжении весь этот тихий пасмурный день ранней-ранней весны, достаточно холодный для Интамиля, но не слишком холодный для девочки. А возможно, их предстояло несколько - таких дней и ночей. И до событий, что останутся в людской памяти под зловещим именем Долгая Ночь было ещё непредставимое множество зим и вёсен.