Вся страна почти это делает, ага - энная годовщина того, что какая-то там война кончилась - это много выходных и повод нажраться с друзяшками, ну, да... ещё гордо навесить на себя гвардейскую ленточку, выданную тётенькой у метро... А вечером - на салют, непременно на салют, и чтобы орать "ура" до хрипоты гулкими пьяными голосами...
Нет, я даже не осуждаю этих людей, это вообще-то естественно: на улице весна, по радио поздравляют с праздником, ты хотя бы относительно молод, здоров, а деды твои таки воевали - почему бы не праздновать? В конце концов, деды именно за это и воевали - за то, чтобы внуки могли праздновать и пьянствовать под открытым небом, не опасаясь, что с него посыплются бомбы...
Просто у меня самого День Победы отмечать как-то не получается. Ни ленточек не хочется, ни салюта. А хочется помолчать и в очередной раз пересмотреть "Бункер". Потому что сегодня - одна из дат, когда прошлое дотягивается до тебя огненным языком... И ты не без удивления осознаёшь, что не разучился плакать от строчек Ольги Берггольц.
Я загружу соответствующие странички и позволю прошлому опалить себя. Потому что иначе будет просто нечестно. А весело праздновать и отмечать мы предпочтём не девятое, а двенадцатое мая, день рождения Райлена Асиаре, самого милого и доброго арранкарёнка на свете. Вот тогда будут уместны и смех, и шарики, и звон сталкивающихся стаканов, и пожелания благ. А сегодня надо поплакать.

Позволю себе уворовать из ленты понравившуюся подборку. С тёплой благодарностью автору.

Пишет  naurtinniell:


И мои любимые стихи:
Константин СимоновНе той, что из сказок, не той, что с пеленок,
Не той, что была по учебникам пройдена,
А той, что пылала в глазах воспаленных,
А той, что рыдала,- запомнил я Родину.
И вижу ее, накануне победы,
Не каменной, бронзовой, славой увенчанной,
А очи проплакавшей, идя сквозь беды,
Все снесшей, все вынесшей русскою женщиной.


Владимир ЛифшицПо безлюдным проспектам оглушительно звонко
Громыхала на дьявольской смеси трехтонка.
Леденистый брезент прикрывал ее кузов -
Драгоценные тонны замечательных грузов.

Молчаливый водитель, примерзший к баранке,
Вез на фронт концентраты, хлеба вез он буханки,
Вез он сало и масло, вез консервы и водку,
И махорку он вез, проклиная погодку.

Рядом с ним лейтенант прятал нос в рукавицу.
Был он худ. Был похож на голодную птицу.
И казалось ему, что водителя нету,
Что забрел грузовик на другую планету.

Вдруг навстречу лучам - синим, трепетным фарам
Дом из мрака шагнул, покорежен пожаром.
А сквозь эти лучи снег летел, как сквозь сито,
Снег летел, как мука,- плавно, медленно, сыто...

- Стоп! - сказал лейтенант.- Погодите, водитель.
Я,- сказал лейтенант,- здешний все-таки житель.
И шофер осадил перед домом машину,
И пронзительный ветер ворвался в кабину.

И взбежал лейтенант по знакомым ступеням.
И вошел. И сынишка прижался к коленям.
Воробьиные ребрышки... Бледные губки...
Старичок семилетний в потрепанной шубке...

- Как живешь, мальчуган? Отвечай без обмана!..
- И достал лейтенант свой паек из кармана.
Хлеба черствый кусок дал он сыну: - Пожуй-ка,-
И шагнул он туда, где дымила «буржуйка».

Там - поверх одеяла - распухшие руки,
Там жену он увидел после долгой разлуки.
Там, боясь разрыдаться, взял за бедные плечи
И в глаза заглянул, что мерцали, как свечи.

Но не знал лейтенант семилетнего сына.
Был мальчишка в отца - настоящий мужчина!
И, когда замигал догоревший огарок,
Маме в руку вложил он отцовский подарок.

А когда лейтенант вновь садился в трехтонку: -
Приезжай! - закричал ему мальчик вдогонку.
И опять сквозь лучи снег летел, как сквозь сито.
Он летел, как мука,- плавно, медленно, сыто...

Грузовик отмахал уже многие версты
Освещали ракеты неба черного купол
Тот же самый кусок - ненадкушенный, черствый
Лейтенант в том же самом кармане нащупал.

Потому что жена не могла быть иною
И кусок этот снова ему подложила.
Потому что была настоящей женою.
Потому что ждала. Потому что любила

Грузовик по местам проносился горбатым
И внимал лейтенант орудийным раскатам,
И ворчал, что глаза снегом застит слепящим,
Потому что солдатом он был настоящим.


Юлия ДрунинаПобледнев,
Стиснув зубы до хруста,
От родного окопа
Одна
Ты должна оторваться,
И бруствер
Проскочить под обстрелом
Должна.
Ты должна.
Хоть вернешься едва ли,
Хоть "Не смей!"
Повторяет комбат.
Даже танки
(Они же из стали!)
В трех шагах от окопа
Горят.
Ты должна.
Ведь нельзя притворяться
Перед собой,
Что не слышишь в ночи,
Как почти безнадежно
"Сестрица!"
Кто-то там,
Под обстрелом, кричит...


Сергей ДавыдовПроливная пора в зените,
Дачный лес почернел и гол.
Стынет памятник.
На граните
Горевые слова Берггольц.
По аллеям листва бегом,
Память в камне,
Шчаль в металле,
Машет вечным
Крылом огонь.
Ленинградец душой и родом,
Болен я сорок первым годом.
Пискаревка во мне живет.
Здесь лежит половина города
И не знает, что дождь идет.
Память к ним пролегла сквозная,
Словно просека,
Через жизнь.
Больше всех на свете,
Я знаю,
Город мой ненавидел фашизм.
Наши матери,
Наши дети
Превратились в эти холмы.
Больше всех,
Больше всех на свете
Мы фашизм ненавидим,
Мы!
Ленинградец душой и родом,
Болен я сорок первым годом.
Пискаревка во мне живет.
Здесь лежит половина города
И не знает, что дождь идет.


Ольга БерггольцЯ говорю с тобой под свист снарядов,
Угрюмым заревом озарена.
Я говорю с тобой из Ленинграда,
Страна моя, печальная страна.
Кронштадтский злой, неукротимый ветер
В мое лицо закинутое бьет.
В бомбоубежищах уснули дети,
Ночная стража встала у ворот.
Над Ленинградом — смертная угроза,
Бессонны ночи, тяжек день любой.
Но мы забыли, что такое слезы,
Что называлось страхом и мольбой.
Я говорю: нас, граждан Ленинграда,
Не поколеблет грохот канонад,
И если завтра будут баррикады —
Мы не покинем наших баррикад.
И женщины с бойцами встанут рядом,
И дети нам патроны поднесут,
И надо всеми нами зацветут
Старинные знамена Петрограда.
Руками сжав обугленное сердце,
Такое обещание даю:
Я, горожанка, мать красноармейца,
Погибшего под Стрельною в бою.
Мы будем драться с беззаветной силой,
Мы одолеем бешеных зверей,
Мы победим, клянусь тебе, Россия,
От имени российских матерей!


Анна АхматоваСзади Нарвские были ворота,
Впереди была только смерть,
Так советская шла пехота
Прямо в желтые жерла "берт".
Вот о вас и напишут книжки:
"Жизнь свою за други своя",
Незатейливые парнишки -
Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки -
Внуки, братики, сыновья.

URL записи


От себя добавлю не очень исторически достоверный, но трогательный фильм про то, что любовь сильнее войны и смерти.