четверг, 11 сентября 2014
Неожиданно для себя самого написал крохотную тёплую зарисовочку про знакомство двух перворождённых хэлдрин.
Кажется, Фауран действительно ест мне мозг. И это хорошо весьма!
читать дальшеОткуда-то он знал, что его зовут Эйримо. Это значит - красивый и быстрый, потому что быстрый - это и есть красивый.. Он и был таким, он мог двигаться, рыча мощным мотором, разгоняться и тормозить, разворачиваться, то круто, то медленно и плавно и даже вставать на два колеса. Раз за разом он проделывал всё это, и у него получалось всё лучше и лучше. И чем лучше получалось, тем больше нравилось.
Под колёсами было такое серое, гладкое, надёжное и ждущее его, Эйримо. Над крышей - иссиня-чёрное, прохладное, пронизанное кое-где серебристыми огнями и хранящее висящий прямо ни на чём светящийся белый шар. Ещё были какие-то влажно и чуть тревожно шелестящие. Разные - одни возносили лохматую гущу вверх на чём-то похожем на шероховатые столбы, у других эта, лохматая лежала низко-низко над серым. Все они приятно пахли. А ещё что-то будто бы мягко прикасалось к нему самому изнутри, к тому, что было для него им самим, прикасалось - и дарило всё новые маленькие понимания. Именно от него, прикасающегося, Эйримо узнал, как его зовут.
- Это хорошо, когда меня так здорово зовут, - попробовал он мысленно сказать прикасающемуся, - А ведь всё остальное, его ведь тоже как-нибудь зовут...
И он попробовал искать имена. Смотреть на что-то и пытаться понять, как оно должно зваться. Тёплое и бережное, покоящее его на себе - рёнья, а если оно не просто разлито вокруг а озарённой разноцветным светом лентой протянуто вдаль, и так хочется устремиться вперёд и вперёд по этой ленте, то - соор. Конечно же, такое должно зваться соор, и имя это звучит, как довольное урчание сытого мотора.
Он доверился трассе под колёсами и поехал, как и хотел, просто вперёд, сначала осторожно, потом всё неистовее и быстрее. И разгоняясь, понял, что соор радуется ему и дарит слово этой радости - соньоро - стремительный. И сьирно - ездок. Мелькали мимо какие-то огни, кто-то, вроде бы, похожий на него, но почему-то, они ещё не знали своих имён, большие и маленькие, но одинаковые в своей неуловимой чуждости. Дороги-соорин заплетались в перекрёстки - тииррин, и все они вместе в свою очередь, составляли собой некое ещё более огромное целое. Кажется, именно это целое и было тем, кто дарил маленькие понимания.
Он задумался о тёмно-синей глубине, раскинутой над этим целым и о нём самом.
Он сказал: майтайа. Он сказал: даира. Он сказал: ирха.
Он едва не врезался куда-то, потеряв от радости и удивления управление самим собой, когда почувствовал, что немного впереди, на следующем тииро-перекрёстке есть кто-то ещё, совсем похожий на него, но не ощущающийся чужим и молчащим, как те, которых он видел прежде. И помчался на пределе доступной ему скорости.
И верно, там стоял огромный красно-чёрно-серебристый трейлер. И приветливо мигал фарами ему, Эйримо.
Дальше они поехали вместе, рядом на соседних полосах - Эйримо и Мёрвиль. Оба как-то сразу и без усилий поняли, что могут соприкасаться своими "я есть" (похоже, им помогло это огромное целое, которому Мёрвиль успела первой найти имя - Ариалль - сплетение всех дорог), и теперь взахлёб делились именами, наблюдениями, пониманиями. И оба хотели, чтобы их гонка по пустынному ночному шоссе длилась, и длилась, и длилась.
Он рассказал ей, что прислушиваясь к асфальту-рённья, однажды почувствовал глубоко-глубоко под землёй какую-то маленькую жизнь. Она казалась тёплой, эта жизнь, её надо было непременно найти и сделать для неё что-то хорошее, радостное. Мёрвиль в ответ поведала, что иногда на улицах можно встретить злые машины. От них исходит ощущение холодной угрозы, так что, увидев их впервые, Мёрвиль испугалась и умчалась, а сейчас жалеет об этом, потому что надо было - давить, пока они не успели обидеть кого-то, гораздо более хрупкого и уязвимого, чем могучие грузовики. Эйримо тут же поклялся, что в следующий раз они непременно так и поступят, а сейчас, помигав поворотниками, предложил съехать с трассы в почти неосвещённый уютный проулок, сплошь укутанный этими лохматыми-шелестящими. Потому что Эйримо ощутил вдруг ещё какое-то понимание. Понимание, что он ещё что-то может, не только ездить, но - что?
Это понимание совсем не казалось маленьким, наоборот, оно было огромным и властным, оно заполнило всё его, Эйримо, существо и неистово рвалось наружу, звало себя немедленно применить. Успев не бережно передать, а буквально метнуть новое чувство в Мёрвиль, Эйримо повиновался настойчивому зову этого понимания, и...
Изменившийся мир обрушился на него тысячами тысяч доселе неведомых пронзительно острых ощущений. Звуки, цвета, запахи - оказывается, все это совершенно иное, если стоишь не на колёсах, а на ногах. Разводишь от удивления руками, сильными и горячими. Видишь глазами, а не, как раньше - зеркалами и фарами...
Видишь, как силуэт красно-чёрного грузовика заколебался, поплыл... Растаял, уступив место фигуре девушки с огромными и беспомощными от изумления глазами. Она показалась ему невероятно красивой. Нет, она и была самым красивым и самым желанный из всего, что Эйримо до сих пор видел и понимал в мире. Он улыбнулся и сделал первый в жизни шаг - ей навстречу. Девушка рассмеялась, протягивая к нему руки...
Имя для этого прекрасного понимания почему-то приходить не спешило. Но Эйримо и Мёрвиль было всё равно.
@темы:
Творим потихонечку,
Архэити, и пощады не просите!
-
-
11.09.2014 в 20:11-
-
11.09.2014 в 20:55оффтоп-мод onА все-таки, что там у отрезанного от всего мира Ариалля с продовольствием и кулинарией?оффтоп-мод off
-
-
11.09.2014 в 21:41Но Ниенной пахнет...
-
-
12.09.2014 в 12:08DarkkFreya, как раз сейчас пытаюсь "поймать" ответ на этот вопрос, хоть что-нибудь выяснить. Наверно, сделаю отдельный пост, когда хоть немного упорядочу, да.
Totenvogel, мур. Просто мур тебе. ))