Стащенный сюда несколько раньше комикс про то как Майтимо заменил Морготу Саурона всё-таки не давал мне покоя. Но писать слэш, как предполагалось в картинках, мне предсказуемо не захотелось, так что я заменил любовь Майтимо и Моргота на любовь Майтимо к работе ))))-





- Да, разве ж это организация? Разве это дисциплина? - Майтимо уже давно понял, что ему нечего терять, и вовсю отводил душу, - Вот, честное слово, даже от твоих,Вражина, прихвостней, такого не ожидал!
Терять дважды клятому, в смысле на бис поклявшемуся первенцу Феанаро, и верно, было нечего. Раз уж купился на посулы отдать Сильмарилл, да ещё войска с собой взял гораздо меньше, чем надо, то кто он после этого? Правильно - без пяти минут ангбандский великомученик... А раз так, то что ему ещё остаётся?
Вражина, то-есть Моринготто смотрел на рыжего нолдо с ленивым интересом. Так полусонный кот со скуки отслеживает ползущую мимо муху. Майтимо эта ленивая полусонность бесила едва ли не больше, чем сама по себе проигранная схватка вкупе с попаданием в плен и осознанием неумолимо приближающейся казни. И никто - ни Моринготто с орками, ни сам Эру Илуватар не сможет отнять у него, Нэльяфинвэ последнего священного права всякого проигравшего. Права выплеснуть ярость, как выплёскивают помои в лицо. Моринготто, будь он проклят, услышит сейчас всё, чего, сукин сын, заслуживает!
читать дальше
И Майтимо говорил. Нет, "говорил" - это для данного случая совершенно неподходящее, слишком бледное и блёклое слово. Майтимо витийствовал. Прямо таки глаголом жёг, вдохновенно превосходя и эмоциональностью речи и её красочной образностью не только тирионские выступления великого своего отца, но и лучшие ораторские победы предпетых, но ещё не пришедших Цицерона и Геббельса. Он описывал родословную Моринготто, деяния Моринготто, место Моринготто в Замысле Творца и наиболее вероятные моринготтовы сексуальные предпочтения. Предводитель Валараукар на самых удачных местах майтимовской речи тянулся к бичу, но Чёрный Вала, опять же, всякий раз едва заметным жестом останавливал карающую длань. Ему самому было не особо-то любопытно, ведь в Валиноре от тулкасовых майяр Отступник слышал ещё и покруче. Но на физиономиях всех присутствующих в зале орков было написано такое беззащитное неподдельное восхищение нолдорским ламатьявэ, что хозяину Ангамандо не хватало сволочизма лишить подчинённых удовольствия. Тем более, что эти самые подчинённые хорошо поработали и заслуживали не огорчения, а награды. Враг Мира не только не велел каким бы то ни было образом заткнуть сыну Феанаро рот, но и подбрасывал ехидные реплики, когда Майтимо на миг замолкал, чтобы перевести дыхание, тем самым поддерживая у нолдорской ярости нужную температуру.
Когда ярости у Нэльяфинвэ оставалось ещё сколько угодно, а запас фигур красноречия, пригодных для описания Мориенготто, иссяк, эльф перешёл к столь же детальному описанию бытия и сознания известных ему моринготтовых помощников, начиная с Саурона, чем вызвал у орков ещё больший восторг. А когда закончился и Саурон (к огромному сожалению Майтимо, не сам, как таковой, а как тема для страстного монолога), скованный, но несломленный узник совести перешёл на характеристику морготтенвермахта в целом.
- Вот посмотрели бы на себя, - бесновался он, - Ну, что вы такое, а? К вам же в плен попадать противно! Одеты рауг знает как, вооружены кто во что горазд, выправки никакой! А видели бы вы, убогие, как мы, эльфы Первого Дома в Исход маршировали, а!?. Это ж сказка!
Выражение бездумного наслаждения на орочьих мордах сменилось всё возрастающим интересом, а Моринготто перестал дремать на мориановом троне. Первые, будучи в курсе, что ведут происхождение от эльфов, в глубине души считали себя более дивными, чем предки, и никогда не упускали возможности узнать ещё что-нибудь об остроухих, чтобы потом превзойти их в этом, хоть и на свой орочий лад. А второй активизировался, надеясь, что Майтимо, окончательно распалившись, проговорится и выдаст что-нибудь обще-ангамандополезное в военном отношении. В конце концов, если можно позаимствовать у противника Сильмариллы, то и ценную мысль, касающукюся организации армии - тоже не грех, а сам Диссонанс велел.
- Можно подумать, ты добился бы лучшего, - угрюмо проворчал Готмог, которому всё происходящее с самого начала не нравилось.
- А может, и добился бы! - запальчиво огрызнулся Майтимо, - Если бы мне дали такую возможность! И уж, наверно, вы бы быстренько разницу-то увидели...
Нет, конечно же, Нэльяфинвэ даже краешка мысли не допускал о том, что можно стакнуться с врагом (И тем более уж - с Врагом!), предать родичей и священное дело Западной Демократии, об этом не могло быть и речи! Просто Майтимо унаследовал от папы Феанаро не только клятву, но и его пламенную гордость, и всё, что можно было хоть как-то принять за вызов, принимал как вызов.
- Хммм, а тебе не слабо? - гнусно ухмыльнулся Моринготто, мгновенно прорубив фишку, - Орать тут, стоя побитым и связанным любой дурак сумеет, это же не дело делать!
- Конечно же,ему слабо! - подвякнул Саурон, тоже отлично умеющий рубить фишку и мгновенно поймавший шаловливую мысль Властелина, - Я бы тебя, нолдо, даже развязал. И помыл. И накормил. И позволил проявить себя - мне любопытно, как ты тут трепыхаться будешь.
Этого первенец великого Феанаро стерпеть уже не мог. Чтобы его, самого-самого, слабаком считали? Его, привыкшего достигать безупречности, его, всегда в любом деле бывшего лучшим??? Его, наследника Нолдорана, того, в чью честь болезненное стремление к совершенству во всём Мудрые в Эрэссеа называли "синдромом Майтимо"? Да как только посмел какой-то Моринготто в него не верить!?!
- А ты только развяжи! - зашипел он в ненавистные лица врагов. (Точнее, прочих врагов и Врага), - Я клянусь, что докажу тебе!! Я вам всем докажу!!!
- А может, и в самом деле развязать, если он так просит? - нарочито нерешительно протянул Моринготто, - Дадим ему шанс проявить себя с испытательным сроком э-эээ... на триста лет. А потом вместе посмеёмся.
- Закон ангамандский знай: критикуешь - предлагай! - мерзко хохотнул Саурон, освобождая эльфа от оков, - Посмотрим, что у тебя выйдет, кроме позора.
- Позор будет твой - на фоне моего успеха! - гордо вскинул голову феанарион, украдкой разминая затёкшие запястья.
Кто-то из наиболее сообразительных орков, повинуясь кивку своего повелителя, притащил письменные принадлежности и большую печать с трёхзубой горной вершиной, стилизованной под корону (Или наоборот, короной - под вершину, вопрос: что под что там стилизовано всегда был любимой темой для ангамандоских пари). Общими усилиями был составлен контракт, согласно которому Майтимо Феанарион, известный так же как Нэльяфинвэ и Маэдрос, приглашался в Ангамандо в качестве военного специалиста сроком на три века, оплата - один Сильмарилл в сто лет Сильмариллы, правда, Моринготто отдавать и не собирался, а собирался придумать вескую причину, по которой не может их отдать). Означенный Майтимо победоносно улыбнулся, свернул контракт в трубочку и отдал пока что на хранение Готмогу. (Увы, пылкий Валарауко через несколько дней его нечаянно сжёг, так что уникальный документ не дошёл до нашего времени и не был включён в "Сильмариллион").

С утра следующего дня у орков и прочих обитателей Чёрной Крепости началась совсем другая жизнь. Расчёт Чёрного Валы оказался верен на сто процентов - сын Феанаро отдавался делу всей душой. Ещё бы - как он мог не сделать всё от себя зависящее, чтобы доказать поганому Моринготто, что нолдор - круче?!.
И он доказывал. Морготтенвермахт стонал, но повиновался, деваться-то было некуда.
Майтимо умудрялся быть сразу и везде и совать свой породистый нос во всё. Он вникал в вопросы снабжения, вешал проворовавшихся интендантов и совершенствовал производство доспехов. Он разрабатывал принципиально новые тактические схемы и методички для преподавания оркам хороших манер. Он следил за санитарией и гигиеной, экспериментировал с улучшенным рационом для драконов и проектировал укрепления. Агитации и пропаганде Майтимо тоже уделял внимание, понимая их исключительное значение для поддержания здорового духа в войсках. Он даже лично сочинил несколько штурмовых маршей и сборник нравоучительных рассказов о тотальной благости Мелькора. Раксскаы эти, прозванные в Ангамандо "Чёрной Книгой Арды", феанарион проверил в деле на как раз вовремя пробудившихся людях. Одни прониклись и стали Воинами Аст хэ. Другие же, устрашившись могущества Владыки Севера (А ещё больше - нахрапистости этого рыжего сумасшедшего) разбежались кто куда, так что потом понадобилось всё чародейно-песенное искусство Финрода Фелагунда, чтобы собрать их снова и отучить кричать по ночам, а днём вздрагивать от каждого шороха. Вала-Отступник неизменно радовался успехам подчинённых и всё возрастающей мощи своей армии, а ещё больше - тому, что увлёкшийся Майтимо как-то позабыл про Сильмариллы. Готмог перестал ворчать, а Саурон с почётом уволился в запас и занялся вторым своим самым любимым делом - борьбой за права диких животных. (Впоследствии всё тот же добрый Фелагунд пожертвовал ему для этого принадлежащий ему остров, на котором Чёрный Майя создал знаменитый заповедник Тол-ин-Гакурхот, увы, варварски уничтоженный несколько лет спустя какой-то высокопоставленной браконьершей из Дориата).

В общем, всё у Чёрной Твердыни могло бы быть ослепительно хорошо, если бы не лорд Финдэкано из Второго Дома. Сей наивный и романтичный представитель золотой молодёжи ну, никак не мог смириться с пропажей без вести своего друга детства, неустанно проводил собственное расследование и не успокоился, пока оно не увенчалось успехом.
Майтимо обнаружился подвешенным за правую руку на отвесной скале поблизости от неприступной вершины Тангородрим, до полусмерти замёрзший, голодный и узнаваемо несгибаемый.
Конечно, Нэльяфинвэ изо всех сил пытался объяснить своему незадачливому спасателю, что занят тут апробированием новой программы экстремального выживательного тренинга для орочьего спецназа. Но то ли от холода его речь звучала невнятно, то ли Финдэкано так и не поверил, что можно быть настолько безумным, чтобы пойти на этакое самоистязание добровольно... В общем, так или иначе, а втородомец объяснения феанариона проигнорировал. А орёл - тем более.

Народ, помогите придумать удачное, "в точку" название!