Это же Ангамандо, чувак!..
"Пушистая" зарисовочка такая. Из которой я выяснил, что сия предприимчивая тинэйджерка таки свалила из дома и теперь в метро живёт.
Может, какие-то ещё заметки из её жизни потом последуют. Я пока, если честно, сам не знаю.
Наверно, Айлэмэ права была насчёт пинка. )))))
читать дальше- Никто не любит такие трамваи, эйдэни...
Тари сидит напротив своего наставника на половинке толстой бетонной плиты, ещё отдающей последнее дневное тепло и рисует в блокноте рассеянные закаляки. Странно, с тех пор, как она ушла из дома, проблемы со зрением куда-то подевались сами собой. Зато появилась вот эта самая привычка - рассеянно водить ручкой по бумаге под чей-то рассказ.
- Никто не любит эти трамваи, да. Хотя это несколько несправедливо, ведь они - защитники Города. Но они же и овеществлённая боль Города, а боли уж точно не любит никто.
- Это испытывать, - возражает Тари, - А вот причинять...
Конечно, лицо у утончённого метрожителя сейчас предсказуемо станет такое, будто ему крысиный хвост в упаковке быстрой еды попался, но что уж делать? Тари нравится вспоминать то, что она недавно сделала. Как внезапно, словно бы сам по себе, пополз вперёд большой экскаватор, хищно размахиваясь ковшом. И не успела ни отскочить, ни увернуться директриса школы. Как она падала в яму, неглубокую, в общем-то, совсем ерундовую яму, но почему-то вдруг оказалось, что из такой ерундовой невозможно просто встать и выбраться. А экскаватор уже начал сдавать назад...
- Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, эйдэни. Ни в коем случае не следовало делать это днём. Никакая месть не стоит возможного внимания семицветников.
- Но она же ночью не ходит! А семицветников я не боюсь вовсе. Я ж человек.
- Угу. Человек, - Тьелльхиро суховато рассмеялся, - Человек с глазами, в чьих зрачках плавает серебро. С привычкой уходить периодически в стену. Кстати, запомни - не всякая стена пропускает.Даже когда ты улепётываешь от семицветников. А ты выделяешься, неуловимо, но ярко выделяешься из любой толпы, дурочка ты маленькая.
- Хирмо! Да что ты всё:"семицветники-семицветники"? Кто их тут видел в последний раз, а?
- Вот и дальше век бы не видеть. А я, кстати, как раз собирался тебе рассказать про этих самых семицветников.
- Лучше всё-таки про трамваи.
- И про трамваи, да... К счастью,это уже давно было - то, что впервые так сильно обожгло Город...
Это был рассказ с вИдением. Все Сияющие-в-Подземелья умеют так, точнее, даже не "умеют", а обладают таким свойством - говоря о чём-то, слишком волнующем, даже помимо воли,заставляют собеседника ощущать то, о чём они говорят.
...И ползли по предрассветным улицам бесконечные вереницы траурно-серых машин, и уродливые фигуры в защитных костюмах волокли тяжёлые огнемёты. Разматывались бухты колючей проволоки, автоматные очереди полосовали тишину. И незримо вставало на дыбы за спинами атакующих и погибающих что-то огромное. Вечное. Страшное. То, что до того могло бы и не родиться, но ведь приехали эти серые машины. И сахарно-блестящие стены белоснежных многоэтажек дрожали, обожжённые дыханием кошмара, агонией Непоправимого...
- Вот на следующее же утро они и появились - первые трамваи-убийцы. Митран был временно расселён тогда весь, на человеческую часть я имею в виду, транспорт никакой, соответственно, ходить не должен. А они поползли. Из депо рядами на линию, будто бы ничего не случилось. Расходились по маршрутам, ехали в другие районы. Пустые.
Тари оторвала взгляд от блокнота. На белом листке несколькими ломкими линиями оживал страшный трамвай, пробуждённый болью Города на фоне обожжённых многоэтажек.
- Ты говорил, что некоторые отдельные встречались и раньше.
- Да, эйдэни. Но то некоторые отдельные. Альда всегда пробуждается там, где Городу сделали очень больно. Но из Митрана их расползлось не меньше трёх сотен. И очень сильных.
Тьелльхиро взял её руку в свои, почти такие же маленькие и изящные, как у школьницы.
- Об этом песня потом была. Как они шли...А трамваи... до сих пор остались. Как и семицветники.
- А ты, хирмо... Был там?
Наставник дёрнулся, поспешно сделал отстраняющий жест.
- Нет. Мне только рассказывали, что у отца моего две сестры были. Синхэни и Мёриайлин.
Тари отчаянно жалела, что этот разговор возник. Ну, не знала она! Откуда ей было знать? Но уж лучше бы он ругал её и дальше за неосторожность, а она бы оправдывалась, чем вот так - видеть и понимать, что за её тьелльхиро тянется, оказывается, живое, неспящее щупальце этого прошлого. И что с того, что он, может быть, никогда и не видел двух своих тёть, не сумевших, или невозжелавших убраться из обречённого района? Как и с того, что у этих Квэллиэн кровное родство вообще зачастую мало что означает Оно всё равно есть, это хищное щупальце, Тари его видит!
- Это не порвать, - отозвался на её мысли наставник, - Это на самом деле у всех так. Все мы в заложниках у этой памяти. Навсегда.
Он отстранился, достал из сумки портативный мини-кейборд-хьелле, тихо коснулся клавиш...
Белые стены в моём районе,
Гордые, поющие стены.
Кто научил вас бояться, стены?
Кто отнял навек ваш свет безмятежный?
Тари тихонечко подхватила
Горячие трассы в моём районе,
Радостные, просторные трассы.
Кто вас искалечил взрывами, трассы,
Заставив вести от прощанья к отчаянью?
После этой песни других как-то не хотелось. Да и разговоров тоже. На недалёком проспекте смолкали последние машины, кончался час Хаитта и начинался час Ирха. Затянувшееся молчание не давило, не ощущалось неловким. Просто хорошо было вот так сидеть рядом на плитах, думать о своём и дышать в унисон с дыханием Города.
- Знаешь стихи? - прервал всё-таки безмолвие наставник, - Вот эти:
На свитке тишины
Всё меньше росчерков
Промчавшихся машин.
- Рассказывают, что это Меллиарилен Мэи-Имёри, - по школьной ещё привычке мгновенно отозвалась Тари, - Но точно авторство не установлено.
- Продолжишь?
- Арррргххх! Ты же сам знаешь, хирмо - со стихами у меня...
- По твоему же собственному мнению хуже, чем со стрельбой и экскаваторами среди бела дня. Особенно, с последними.
- Я не стреляла!
- Ещё не хватало бы, чтобы ты стреляла! Тогда уж точно пришлось бы погром поминальный заказывать, - тьелльхиро соорудил на лице приличествующее случаю строгое выражение, - А стихами всё равно не пренебрегай!
- Ээээ... ммм...
И в проводах запутавшись, звезда,
Боится тишину тревожить,
Там, где в высоких травах спят трамваи...
- Гадко, да?
- Вовсе нет. Только слишком уж классично, без отпечатка именно твоей индивидуальности. Работать над собой надо, эйдэни!
- Ууууу...
- И никаких "ууу"! Совсем дикая какая-то ты у меня растёшь, даже стыдно.
- Хиайентэ по преданиям тоже всей этой гуманитарщиной пренебрегала!
- И что? Чем-то хорошим это кончилось? К тому же, что за слово такое кошмарное "гуманитарщина"? Где ты его нашла, такое корявое?
На самом деле, у Тари было своё собственное, явно отличное от учительского, мнение о том, что хорошо и что плохо в пламенеющей жизни легендарной тиирвальдской красавицы. А значит, разговоров и споров ещё хватит до самого часа Аннара.
И уж это-то - точно однозначно хорошо.
Может, какие-то ещё заметки из её жизни потом последуют. Я пока, если честно, сам не знаю.
Наверно, Айлэмэ права была насчёт пинка. )))))
читать дальше- Никто не любит такие трамваи, эйдэни...
Тари сидит напротив своего наставника на половинке толстой бетонной плиты, ещё отдающей последнее дневное тепло и рисует в блокноте рассеянные закаляки. Странно, с тех пор, как она ушла из дома, проблемы со зрением куда-то подевались сами собой. Зато появилась вот эта самая привычка - рассеянно водить ручкой по бумаге под чей-то рассказ.
- Никто не любит эти трамваи, да. Хотя это несколько несправедливо, ведь они - защитники Города. Но они же и овеществлённая боль Города, а боли уж точно не любит никто.
- Это испытывать, - возражает Тари, - А вот причинять...
Конечно, лицо у утончённого метрожителя сейчас предсказуемо станет такое, будто ему крысиный хвост в упаковке быстрой еды попался, но что уж делать? Тари нравится вспоминать то, что она недавно сделала. Как внезапно, словно бы сам по себе, пополз вперёд большой экскаватор, хищно размахиваясь ковшом. И не успела ни отскочить, ни увернуться директриса школы. Как она падала в яму, неглубокую, в общем-то, совсем ерундовую яму, но почему-то вдруг оказалось, что из такой ерундовой невозможно просто встать и выбраться. А экскаватор уже начал сдавать назад...
- Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, эйдэни. Ни в коем случае не следовало делать это днём. Никакая месть не стоит возможного внимания семицветников.
- Но она же ночью не ходит! А семицветников я не боюсь вовсе. Я ж человек.
- Угу. Человек, - Тьелльхиро суховато рассмеялся, - Человек с глазами, в чьих зрачках плавает серебро. С привычкой уходить периодически в стену. Кстати, запомни - не всякая стена пропускает.Даже когда ты улепётываешь от семицветников. А ты выделяешься, неуловимо, но ярко выделяешься из любой толпы, дурочка ты маленькая.
- Хирмо! Да что ты всё:"семицветники-семицветники"? Кто их тут видел в последний раз, а?
- Вот и дальше век бы не видеть. А я, кстати, как раз собирался тебе рассказать про этих самых семицветников.
- Лучше всё-таки про трамваи.
- И про трамваи, да... К счастью,это уже давно было - то, что впервые так сильно обожгло Город...
Это был рассказ с вИдением. Все Сияющие-в-Подземелья умеют так, точнее, даже не "умеют", а обладают таким свойством - говоря о чём-то, слишком волнующем, даже помимо воли,заставляют собеседника ощущать то, о чём они говорят.
...И ползли по предрассветным улицам бесконечные вереницы траурно-серых машин, и уродливые фигуры в защитных костюмах волокли тяжёлые огнемёты. Разматывались бухты колючей проволоки, автоматные очереди полосовали тишину. И незримо вставало на дыбы за спинами атакующих и погибающих что-то огромное. Вечное. Страшное. То, что до того могло бы и не родиться, но ведь приехали эти серые машины. И сахарно-блестящие стены белоснежных многоэтажек дрожали, обожжённые дыханием кошмара, агонией Непоправимого...
- Вот на следующее же утро они и появились - первые трамваи-убийцы. Митран был временно расселён тогда весь, на человеческую часть я имею в виду, транспорт никакой, соответственно, ходить не должен. А они поползли. Из депо рядами на линию, будто бы ничего не случилось. Расходились по маршрутам, ехали в другие районы. Пустые.
Тари оторвала взгляд от блокнота. На белом листке несколькими ломкими линиями оживал страшный трамвай, пробуждённый болью Города на фоне обожжённых многоэтажек.
- Ты говорил, что некоторые отдельные встречались и раньше.
- Да, эйдэни. Но то некоторые отдельные. Альда всегда пробуждается там, где Городу сделали очень больно. Но из Митрана их расползлось не меньше трёх сотен. И очень сильных.
Тьелльхиро взял её руку в свои, почти такие же маленькие и изящные, как у школьницы.
- Об этом песня потом была. Как они шли...А трамваи... до сих пор остались. Как и семицветники.
- А ты, хирмо... Был там?
Наставник дёрнулся, поспешно сделал отстраняющий жест.
- Нет. Мне только рассказывали, что у отца моего две сестры были. Синхэни и Мёриайлин.
Тари отчаянно жалела, что этот разговор возник. Ну, не знала она! Откуда ей было знать? Но уж лучше бы он ругал её и дальше за неосторожность, а она бы оправдывалась, чем вот так - видеть и понимать, что за её тьелльхиро тянется, оказывается, живое, неспящее щупальце этого прошлого. И что с того, что он, может быть, никогда и не видел двух своих тёть, не сумевших, или невозжелавших убраться из обречённого района? Как и с того, что у этих Квэллиэн кровное родство вообще зачастую мало что означает Оно всё равно есть, это хищное щупальце, Тари его видит!
- Это не порвать, - отозвался на её мысли наставник, - Это на самом деле у всех так. Все мы в заложниках у этой памяти. Навсегда.
Он отстранился, достал из сумки портативный мини-кейборд-хьелле, тихо коснулся клавиш...
Белые стены в моём районе,
Гордые, поющие стены.
Кто научил вас бояться, стены?
Кто отнял навек ваш свет безмятежный?
Тари тихонечко подхватила
Горячие трассы в моём районе,
Радостные, просторные трассы.
Кто вас искалечил взрывами, трассы,
Заставив вести от прощанья к отчаянью?
После этой песни других как-то не хотелось. Да и разговоров тоже. На недалёком проспекте смолкали последние машины, кончался час Хаитта и начинался час Ирха. Затянувшееся молчание не давило, не ощущалось неловким. Просто хорошо было вот так сидеть рядом на плитах, думать о своём и дышать в унисон с дыханием Города.
- Знаешь стихи? - прервал всё-таки безмолвие наставник, - Вот эти:
На свитке тишины
Всё меньше росчерков
Промчавшихся машин.
- Рассказывают, что это Меллиарилен Мэи-Имёри, - по школьной ещё привычке мгновенно отозвалась Тари, - Но точно авторство не установлено.
- Продолжишь?
- Арррргххх! Ты же сам знаешь, хирмо - со стихами у меня...
- По твоему же собственному мнению хуже, чем со стрельбой и экскаваторами среди бела дня. Особенно, с последними.
- Я не стреляла!
- Ещё не хватало бы, чтобы ты стреляла! Тогда уж точно пришлось бы погром поминальный заказывать, - тьелльхиро соорудил на лице приличествующее случаю строгое выражение, - А стихами всё равно не пренебрегай!
- Ээээ... ммм...
И в проводах запутавшись, звезда,
Боится тишину тревожить,
Там, где в высоких травах спят трамваи...
- Гадко, да?
- Вовсе нет. Только слишком уж классично, без отпечатка именно твоей индивидуальности. Работать над собой надо, эйдэни!
- Ууууу...
- И никаких "ууу"! Совсем дикая какая-то ты у меня растёшь, даже стыдно.
- Хиайентэ по преданиям тоже всей этой гуманитарщиной пренебрегала!
- И что? Чем-то хорошим это кончилось? К тому же, что за слово такое кошмарное "гуманитарщина"? Где ты его нашла, такое корявое?
На самом деле, у Тари было своё собственное, явно отличное от учительского, мнение о том, что хорошо и что плохо в пламенеющей жизни легендарной тиирвальдской красавицы. А значит, разговоров и споров ещё хватит до самого часа Аннара.
И уж это-то - точно однозначно хорошо.
Мне бы вовсе не получилось дружить с метрожителями, я вообще не люблю стихи.
Наверно, Айлэмэ права была насчёт пинка. )
А, таки получилось)) И хоть бы слово сказал по поводу самого "пинка"(((
Тари, даже не ожидала, что она так быстро освоится, но по сути учиться ей и учиться.
Очень интересный образ получается. Перспективный)
Наконец-то хоть одна прода по Ариалль ) Круто, понемногу тёмная сторона Тари начинает проявляться
Эх, жаль, что я так и не научилась рисовать... Такая идея картинки с Хийаэнтэ и Тари родилась...
Айлэмэ, а он довольно древний, на самом деле. И ученица у него, явно, не первая. Так что привык.
По поводу твоих чудесных историй у меня мало когда получается что-то написать по делу. Я их просто люблю до писка, уже ведь как-то говорил, что каждым твоим текстом наслаждаюсь, а вот комментировать - хоть лопни, не получается. Я вообще комментатор хреноватый.
Хочешь - кота запощу. )))
Kyora J.Lee, а она не то, чтобы быстро. У будущей Пробуждающей со злости такой вот прорыв получился, но это, увы, не значит, что и дальше всё будет легко.
Сам теперь думаю: как она в метро-то попала. Прчём, на правах приёмной дочери, иначе её вряд ли ученицей бы называли.
helvin_spb, надеюсь, она ещё что-нибудь расскажет. )))
DarkkFreya, )))))). Кстати, возможно, мне придётся у тебя, как у технаря какие-нибудь консультации брать. Ибо я-то, как раз, гуманитарий. )) Ты не против будешь?
Он офигителен) А то у меня это существо не вызывает никаких приятных эмоций.
а вот комментировать - хоть лопни, не получается.
Ну, что ж теперь поделаешь... Судьба такой(с) ))
Абсолютно не против