Если как следует обстебать Войну Гнева, то, вроде как, она уже и не такой страшной кажется...


Войско Запада выглядело великолепно. Под белыми стягами шли Ваниар, племя Ингвэ в сверкающих мифрильных доспехах, украшенных тончайшей узорной чеканкой и резьбой. Торжественно выступали майяр Тулкаса, грозные и величественные обликом. Летел над всем этим великолепием небесный парусник Эарендила, неся сверкающий Камень Феанаро. Впереди воинства гордо гарцевал на несравненно прекрасном белом коне Эонвэ, красуясь золочёными латами и изо всех сил трубя в рог, специально для такого исключительного случая предоставленный Ороме. Настроение среди воителей Валинора, конечно же, царило самое что ни есть праздничное. Боевой дух был высок, словно сверкающий Таниквэтил, и никто не сомневался ни в грядущей неизбежной победе, ни, тем более в исключительной праведности и справедливости поставленной Королём Мира благой цели.
Всеобщего энтузиазма не разделял только Финарфин, ни шатко ни валко тащившийся со своими Нолдор в самом арьергарде (а если по-простому – в хвосте) несокрушимой армии Западного Света. Королю валинорских Нолдор всегда была присуща безупречная честность перед самим собой, и сейчас эта самая честность вынуждала признать, что третий Финвион сам толком не знает, почему и зачем взялся принимать во всём этом участие. Во-первых, сами по себе Нолдор Амана того Моринготто в последний раз видели ещё до Затмения, а значит, присоединение финарфиновцев к великому походу выглядело как-то глуповато. Месть, конечно, как известно, есть блюдо, которое подают холодным, но студить его целую Первую Эпоху – это как-то всё-таки слишком! Так что на фоне старших братьев, в своё время бросившихся карать зло незамедлительно, Финарфин казался себе каким-то после драки кулаками махающим. Во-вторых, как не крути, а мероприятие-то получается карательным. А быть карателем – это как-то… не для баллад, в общем. С другой стороны, если все пошли, то почему бы и Нолдор не пойти – отсиживаться за чужими спинами – ещё небалладнее, чем быть карателем, да и родню выжившую в Эндорэ есть шансы увидеть… В общем третий Финвион, как мог, уговаривал себя полностью увериться в том, что участие в Битве Гнева – решение исключительно разумное и достойное. Но совесть, зараза такая, всё равно не унималась и не унималась, продолжая всячески подкусывать Короля. Совесть ехидно шептала, что его, Финарфина, собственные братья наморинготтили ничуть не хуже самого Мятежного Валы, а сам Мелькор, если уж на то пошло, изначально сражался только за возможность идти своим собственным непредречённым путём…

читать дальшеВ том, НАСКОЛЬКО этот путь свой и непредречённый, воинство Валинора убедилось очень быстро. Фактически сразу, как только начало высадку на берега Эндорэ. Безжалостным кара… в смысле – героическим освободителям Средиземья пришлось на собственном печальном опыте убедиться, что пока ревнители демократических западных ценностей совершенствовали искусство создания магических самоцветов и сложения песен о несравненной красоте Варды, моринготтовцы интересовались вещами, гораздо более практичными. Не зря, ох не зря сам Властелин Севера так много внимания уделял власти над материей Арды.
Поначалу великой армии Эонвэ оказалось попросту нечего противопоставить мощи противника. Потому что, с древнейших времён отказавшись понимать Замыслы Творца окаянные бунтовщики-мелькорьянцы взамен успели постигнуть много чего другого, намного более полезного в боевом столкновении. Да и опыта военного у северян успело накопиться несравнимо больше, чем у валинорцев.
Никакое искусство командиров и никакая маскировка не спасали западных витязей от всевидящего взгляда следящих систем «Элхэ» и универсальных сканеров «Моро» – о любом манёвре наступающей армии в ОКА (ОберКоммандо дер Ангбанд) узнавали раньше, чем та его завершала. Дальнебойные восьмидесятивосьмимиллиметровки «Ахэро» заливали воинов Света плотным огнём, тяжёлые гусеницы «Солльхов» и «Кьелл» утюжили ещё недавно такую гордую конницу. А против одного-единственного «Вингилота» у Врага Мира оказалось великое множество всевозможных летающих штук – и истребительного, и штурмового, и бомбардировочного назначения. (Психологически подкованная Элвинг предположила, что созданием столь мощного Айантэнваффе Моринготто компенсировал утраченную им самим после заключения в Мандосе строгого режима способность летать. А замучившийся удирать от всевозможных «Айтии» и «Кийтов» Эарендил еретически утверждал, что лучше бы Крылатый Вала продолжал летать самостоятельно. Его, по крайней мере, всего одна штука, а не эти эскадрильи рауговы.) К тому же, обитатели маленького уютненького Валинора изначально не учли огромных, по сравнению с привычными, расстояний Эндорэ, а значит – и того, что воевать приходилось на непомерно раздутых коммуникациях. В общем, воинство Запада застряло и застряло серьёзно.

Тем не менее, мучительно медленно и гораздо менее годно для баллад, чем хотелось бы Эонвэ, валинорцы продирались вперёд, отвоёвывая у Моринготто клочок за клочком щедрой на сюрпризы средиземской земли. Положение Запада спасало во многом то обстоятельство, что значительную долю их живой силы составляли майяр. Которые, как всем известно, тела, как такового, не имеют, а имеют так называемую фану, кою могут сбросить и надеть по собственному желанию. И как только майяр догадались, что оную фану стоит сбрасывать раньше, чем по ней проедет «Кьелла», танки и бронетранспортёры Севера оказались далеко не так эффективны, как было в первые дни вторжения. А когда тот же Финарфин (Нолдор не зря же значит «Мудрые» Элдар, ага) сказал Эонвэ, что если уж майяр вообще могут принимать любой облик, то почему бы не попробовать принять и танковый, моинготтовцы и вовсе потеряли преимущество в бронетехнике. У воителей Запада теперь были несокрушимые сверхтяжёлые «Астальдо» и юркие «Сильмариллы», в отличии от северных машин не нуждавшиеся ни в заправке, ни в ремонте, ни даже в экипаже. Финарфина, за спасительную для дела Запада идею, наградили орденом Вардиной Звезды третьей степени, и этот факт несколько успокоил его мятущуюся совесть.
Вдохновившись примером коллеги-короля, Ингвэ (тем самым доказав, что Ваниар тоже вполне себе мудрые, а не только дивные) разработал доспехи для орлов Манвэ, а так же предложил прикреплять к этой броне эльфа, вооружённого трофейными огнемётами, и паритет в воздухе тоже был достигнут. Эарендил же, воспрянув духом и вдохновившись примером Элдар, дополнительно изучил Сильмарилл и нашёл способ осуществлять что-то вроде фотонной атаки, преломляя додревний свет его граней в зеркальных призмах, нарочито для того изготовленных случайно затесавшимся в войско майя Ауле. На страх врагам, а точнее одному Врагу, новое супероружие нарекли гордым именем «Энвиньянта», и именно этой «Энвиньянтой» Мореход уничтожил ангбандскую летающую крепость «Анкалагон», за что удостоился медали Совета Валар. Эонвэ, правда, поворчал, что такие вот усовершенствования как-то подозрительно попахивают Искажением. На это ему дружно всем личным составом возразили, что идти путём Моргота всё-таки немного лучше, чем в Мандос.
Но даже на таких, плюс-минус равных кара… в смысле – освободительная экспедиция Амана затянулась на долгие сорок лет. Ничтожный, конечно, срок по меркам майяр и Элдар, но даже они за эти сорок лет лишились всякого подобия достойного валинорцев блеска. Все устали, как хатфлинги на рудниках Ангбанда, на манёврах никто уже даже не пытался петь о несравненной красоте Варды, а лично Ингвэ научился грязно ругаться по-дортонионски…

Когда вышеупомянутый Ангбанд был взят, наконец-то, даже у несгибаемого Эонвэ не осталось сил не то, что отпраздновать, а даже толком осознать долгожданную победу. Он устало стянул с себя шлем, зло пнул ближайший обгорелый остов подбитого «Солльха» и нетвёрдым шагом ушёл к себе в палатку – спать. И спал долго, очень долго, и очень крепко – едва не проспал трофейные Сильмариллы. Да и потом, когда он проснулся, лица и события ещё несколько валианских дней плыли для Уриона в каком-то тумане…
А короля Арафинвэ опять беспокоила несговорчивая нолдорская совесть – Финвион почему-то всё никак не мог забыть, с каким спокойным, почти безмятежным лицом, воплощая собой непокорённое достоинство, пленённый и скованный Мелькор шёл под конвоем к кораблю, должному отвезти его в Аман на суд и казнь. Откуда Арафинвэ, будь он, как Нолдо и положено, сколь угодно мудрым эльфом, знать, что Чёрный Вала уносит за Грань в своей абсолютной айнурской памяти все документы Ангбандского Ядерного Проекта.