В порядке упорядочивания... (Тьфу, какая формулировка уродливая получилась! Противно!)... В порядке общей систематизации... (Тьфу! Казёнщина!) В общем, мне продолжает нравиться идея постепенно и ненавязчиво собрать всё наше собственнолаповое творчество в один дневник. И сегодня заведу-ка я здесь отдельный тег для моего внутреннего Улькиорры. Ибо Мых прекрасен как его родные серебряные пески.

У вечности чёрные
Холодные руки,
Которыми она
Любит отнимать дыхание.
У вечности тонкие
Надменные губы,
Которые часто
Кривятся в гримасе презрения.
У вечности мёртвое
Железное сердце,
Оно стало моим,
Когда
Я забыл, что такое время.


читать дальше
Эта осень такая уже настоящая,
В дачных улочках пусто и запах тоски.
Мокрый ветер бросает в почтовые ящики
Вместо писем с ближайшего клёна листки.

Дышит озеро севером, тихое, серое,
В нём уже чуть мерещится будущий лёд,
Эта осень такой уже полною мерою
Воцарилась и злато своё раздаёт.

Осень мне стало нравится, как миром правишь ты,
Видно, я повзрослел, стал мудрей и грустней,
Жёлто-алый листок опустился на клавиши -
Вот и всё, что для счастья достаточно мне.

Под окном кружат в танце зонты разноцветные,
И согрелся глинтвейн, и кошак замурчал...
Я такую хрустальную, звонкую, светлую,
Никогда ведь ещё Земле не встречал.

Ты побудь со мной осень подольше, пожалуйста!
Хочешь, выпьем вдвоём, хочешь, так посидим,
Постараемся просто забыть, как безжалостно,
Нам маячит седая зима впереди.

Осень, можно ведь просто не думать про жуткое,
Правда, астры похожи на тихий салют?
Очень глупо звучит, но я всё же скажу тебе:
Знаешь, я тебя, кажется, очень люблю.

***
Я и Питер.

1.

Век - из криков, век - из стали,
Век - из стразов и рублей...
Как мы с городом устали
Тихо плакать о тепле.

Век - из векселей и жести,
Темноты оконных ям.
Как мы оба неуместны
В нём - и город мой, и я.

Как мы оба беззащитны,
Задыхаемся одни,
Век цепной и ненасытный
Нас к забвению теснит.

Нас, со сфинксами и снами,
Нас, с медлительностью слов,
Век, по кнопкам барабаня,
Спишет, скинет со счетов.

Сбросит в прошлое, как в пропасть,
Прах наш с обуви стряхнёт.
Мы ему мешаем топать
Гордо-радостно вперёд.

К горизонту, за которым
Всем вопросам дан ответ.
Там действительно, мой город,
Нам с тобою места нет.

2.

Дождь серый, почти осенний.
День тёмный, простудно-сонный.
Он в травы бессилье сеет,
Ждёт холод, такой бездонный.

Спят кошки, мордашки прячут.
От чая аптечный запах.
"Отчаянье" - это значит,
Что лето умрёт вот завтра.

3.

Я исписался, я высыпался песком,
Высеялся в чужие дворы и сны,
Полураспался, став осенью и тоской,
Мокрыми рельсами, шёпотом тишины.

Я не оставил на пёстрой земле следа,
Чётко очерченной линии, борозды,
Я - лепестками, да искрами в проводах,
Шорохами в листве тополей седых.

Я не запомнился - полнился ли страстей,
Был ли я лёгок, как облачко над рекой.
Криком в безмолвии, молнией в темноте
Стать я не смог, и ничей не отнял покой.

Жизнь моя - горечь листвы, что ветер унёс.
Мало чеканности в робких моих стихах.
Дождь и далёкого поезда стук колёс
Песню мою хранят, и она тиха.

4.

Быть надо мне тихим, гордым,
В надзвёздное завтра зрячим,
Ведь мой беззащитен город,
Как маленький пёс бродячий.

Мне с чарами надо ладить,
Ходить с обнажённым сердцем,
Чтоб мог я его погладить
И в дом запустить погреться.

В квартиру из снов и строчек,
Построенную специально,
Чтоб мозглой осенней ночью
Он, ласковый и печальный,

Пришёл с бестревожным взглядом
И нос мне уткнул в ладони...
Мне надо, мне, правда, надо
Быть всех на земле бессонней.

***

Города из пластмассы и стали
Не для нас предназначены свыше,
Потому мы прозрачными стали -
В городах нас не видят, не слышат.

В городах из неона и буден
Из безверия и безрассудства
Нас, прозрачных, забывшие люди
По привычному кругу несутся.

Пробегают стремительно мимо,
Через нас, как сквозь место пустое,
Лишь пахнёт им едва уловимо
На мгновение морем и хвоей,

На полмига - печалью и сказкой
Звёздных странствий серебряной пылью,
На полвдоха им жарко и страстно
Вдруг зачем-то захочется крылья.

На секунду... И этого чуда
На бегу не дано им заметить,
Знать не будут и верить не будут,
Что, прозрачные, есть мы на свете.

Только нам что за дело до смертных?
Не заметили, ну и не надо.
Мы танцуем, прозрачные, с ветром
Под серебряный звон звездопада.

Мы в закаты взлетаем и таем,
Снимся детям и падаем в бездны,
И земле суетливой прощаем
То, что стали на ней бесполезны.
.
***

Всё хорошее может случиться не в срок.
К нам весна опоздала на несколько дней,
А ещё - на возможные тысячи строк,
Обречённо не сложенных кем-то о ней.

К нам апрель, заблудившись в тяжёлых снегах
Опоздал, заплутавшись в седом далеке,
На кораблик из спички в блескучих ручьях,
На хрустальные капельки в детской руке.

На пушистую сказку оттаявших верб,
На взволнованный шёпот тревожных осин,
На сто тысяч восторженных взглядов наверх
С тихим вздохом: упасть бы в бездонную синь,

Опоздал на всех гордо орущих котов -
Под метель как им петь - разве только завыть,
Опоздал принести это чудо богов -
Изумрудные стрелочки первой травы.

Опоздал... Опоздал безнадёжно до слёз -
Пленный город уже притерпеться сумел,
К пониманью, что с ним может сбыться всерьёз
Злая древняя сказка о вечной зиме.

И теперь он привычно, устало и зло
Презирает смешную мечту о весне.
Он пока не решается верить в тепло,
И поэтому завтра опять будет снег...

***
Имя твоё из звуков, похожих на плач.
Путь за тобой - туда, где закат высок.
Сны о тебе - в них кровь и белый песок...
Дорого я плачУ за каплю тепла.

Дорого я плачу за стёртую грань
Между мольбой о чуде и им самим.
Вечность - иллюзий сверкающая игра,
Дар твой, что я иногда прошу: отними.

Вечность... В ней глупая верность тому, кто пал.
Ночь смотрит тысячью колких холодных глаз...
Бог мой непрошенный, если судьба слепа,
Что ж она так безупречно попала - в нас?

Кровь, запекаясь, испачкала серебро.
Мне не твоим теплом дышать тяжело.
Бог мой хестокий, если всё это - добро,
То объясни мне: что же такое зло.

Имя твоё лишь нездешнего ветра стон.
След твой неверный давно замели пески...
Бог мой потерянный, незабытый, за что
Мне умиралось не от твоей руки?..

***

Эта мокредь, она обещает, что всё будет таять.
Это март, стали бережней строчки и солнечней сны.
Воробьи, они чуют уже и готовятся славить
Первый шёпот почти нерождённой, но властной весны.

Это март, мокрый кот чем-то смутно и сладко встревожен,
Плюс один, мокрый снег, он не злой, он почти-уже-дождь.
Мне сейчас улыбнулся в толпе незнакомый прохожий
Просто так, просто март, просто день невозможно хорош.

Этот день, он звеняще пропитан предчувствием солнца,
Небосвод ещё сер, но пророчит грядущую синь.
Эта мокрая ростепель, я её выпью до донца,
Как лекарство от бед и забот - сохрани и спаси.

Скоро будет апрель - каджый двор как хрустальная сказка,
Скоро будут стихи о трамваях и новой любви
Этот мир снова ставший моим, будет ясен и ласков,
Кот "веснянку" заводит, вот, правильно, славный - зови...

***

Это было не здесь,
Это было давно -
Жил один, ему было
На свете темно
Без дороги наверх,
Без познанья Начал...
Плыло белое время -
Он не замечал.

Пело белое время
О мёртвой луне,
О высокой цене
И ненужной войне.
Пело время о том,
Что сочилось песком,
Пело время о нём -
Он был сам не при чём.

Пряло белое время
Слепые года,
В сердце бога цвела
Ледяная звезда,
В сердце бога звенела
Дорога во мрак -
Богу не было дела,
Он был просто так.

Бог был щедрым и сильным,
Жаль - не был живым,
Ведь всё в мире придумано
Им же самим.
Пело белое время
О глупой любви,
Запекаясь в крови,
Заклинало: "Живи!"...

Был ещё один - верный
Со светлым мечом,
Он огнём был и ветром,
Он был обречён.
Время пело и жгло,
Просто так не уйти,
Если Бога и Зверя
Скрестились пути.

Это было не здесь,
Это было давно...
То ли страсть, то ли месть,
Здесь уже всё равно.
Бог низринут ли в прах,
Зверь ли в небо взлетел,
Обречённый ли прав -
Мир и знать не хотел.

Кто там вызов бросал
Злым пустым небесам?
Кто песком остывал?
Неужели, я сам?

***

Мне жаль, что не мы вдвоём
Раскрасим седое небо,
Не мы от блаженства слепы
По звёздным лучам пойдём.

Не мы сотворим миры
Смешных и святых иллюзий.
Судьба с январём в союзе
Нас вывели из игры...

Мне жаль, что звучат слова,
Которых не знать бы сроду,
Мне жаль обретать свободу
От грустного волшебства.

Мне жаль, что растёт стена,
Что мир без меня не тесен,
Что тысячи старых песен
Написаны - не о нас.

Мне жаль отдавать долги
И пошло желать удачи,
Но что эта жалость значит?
Беги! Себя береги!

А жизнь всё сплетёт сама,
Лови свой счастливый случай...
Мне жаль, что так будет лучше
И жаль, что вокруг - зима.

***

А мне сегодня немного надо -
Полчашки чаю, полсна, полвзгляда,
Полшага в небо, полкрика в темень...
Полсердца станет твоим на время.

Полслова клятвы прерву на вздохе,
Сверну обратно на полдороге,
Ведь минет полночь - верну рассудок,
Я снова гордым и чуждым буду.

Полмига бреда, полкапли яда,
Мне так сегодня немного надо -
На полмгновенья ладонь к ладони -
Чтоб - всех нетленней, чтоб всех бездонней,

Чтоб всех безумней, почти бессмертно,
Ухмылке лунной назло, наверно,
Полмига целых - биенье свечки,
Полмига - сделать, чтоб помнить вечно.

Коснуться - душами, не телами,
Блаженно вплавиться в звёздный пламень
Вместить бы бездну в два стука сердца...
А вслух надменно - Что нужно, Секста?

***

Айзен-Ками-сама, простите, нас больше нет.
Это даже не страшно - просто стылая пустота...
Вы не вините себя, на войне, оно как на войне,
Айзен-Ками-сама, Вы только держитесь там!

Айзен-Ками-сама, мы не те, кто себя бережёт
Мы ни пяди без боя не сдали этим надменным скотам,
Сердце Пустыни умолкло, лишь поддельное солнце жжёт,
Вы не отвлекайтесь на это, Вы только держитесь там!

Айзен-Ками-сама, мы всерьёз остудили их пыл,
Октава - и тот как герой, вот если бы не наркота...
Секста куда-то делся, ну, не арранкар и был...
Потом с Котом разберётесь, Вы только держитесь там!

Айзен-Ками-сама, Вам тут временно негде жить,
Но ведь стены можно отстроить, для Вас это - ерунда,
И кое-что всё-таки цело, подземные этажи...
Это задачка на завтра, а сейчас Вы держитесь там!

Айзен-Ками-сама, Ключ, наверно, у Вас в руке,
Вы же не проиграете, правда, будь там хоть дьявол сам...
Айзен-Ками-сама, простите... Остывает кровь на песке...
Айзен-Ками-сама, Вы только держитесь там...

***
Время очень похоже на море, им пахнет так нежно.
Электрички из разных миров замыкают круги.
Город стал в эту ночь серебристым, мерцающе-снежным,
Город - строчка из сказки, эпиграф для сказок других.

Белый кот через двор с королевским ступает величьем,
Он-то знает, что мир изменился - в нём проще теперь
Верить в счастье - любое: людское, кошачье ли, птичье
И пытаться Судьбу разглядеть в привокзальной толпе.

Год подводит итоги, везде мандарины и свечи.
Кот подводит итоги: здесь, в общем-то, всё ничего.
Всё плохое уходит, гирлянду набросив на плечи,
И в честь праздника мы на прощанье прощаем его.

Кот тихонько мурчит в унисон с близким временем-морем,
Мягкой лапкой небрежно стирает границы пространств.
Кот мурчит, уверяя: усталости, страха и горя
Не останется в городе вот уже завтра с утра.

Серебринки чудес в ритме вальса слетают на крыши.
Мишура продаётся со скидкой пучок на пятак...
Мы с тобой за год стали друг другу немножечко ближе,
Ну, а всё остальное здесь, в общем, неплохо и так.

***
И это не память - лишь в зеркале тёмная тень...
По имени зиму назвать - почему это страшно?
А всё остальное пока что не кажется важным,
Осколки пространств, угасая, звенят в пустоте.

Но это не вечность - лишь тает улыбка кота,
Святою водой не отпоишь, теплом не осветишь.
Мой робкий аккорд, он - почти тишина, не заметишь,
Мой хрупкий мазок - белый снег, а потом темнота.

Но это не преданность, просто какая-то боль,
Привычная, но ты её приглушаешь дыханьем.
На свитке судьбы нас положат одним начертаньем,
Ты линию лишнюю просто стереть не позволь...

Но это не смерть, это вьётся алмазный песок,
Твоими шагами измерены звёздные грани,
И где-то мой дом не разрушен и сам я не ранен -
В мирах твоих снов, где рассвет безмятежно высок...

***

Время змеится подвижной мозаикой тел,
Намертво вплавлен, вморожен в движенье согласное,
Слёзы разьевшие плоть под приросшими масками -
Это же память, ведь каждый когда-то - летел.
Каждый хотел быть иным, чем-то больше нуля,
Каждый был лёгок и смел, а в душе - и остался...
Всё перемелется в медленном мертвенном танце,
Всё перемелется, милый - и будет земля.

Хочется думать, что все, что сбылось - неспроста
Только сбылось - обвилось вкруг запястий оковами,
Вальс начинается снова... и снова... и снова... и...
Каждое па - шаг в объятья твои, пустота.
Каждое па - лиц различья стирает толпа.
Бал правят двое - зима и усталость, отстать бы,
Выйти из круга, и пусть заживает до свадьбы,
Всё заживёт у нас, милый, судьба же слепа.

Выбито. Сдали в архив, разделили на ноль,
Всё, что когда то взрывалось на струнах и в венах,
Самое страшное выглядит обыкновенно.
Самое страшное - это когда всё равно.
Самое страшное - это когда навсегда
Выбрано место твоё не тобой в зимнем танце.
Вальс продолжается, как бы на месте остаться,
Спрятаться, милый, от музыки снежной куда?

Ветер навстречу, в ладонях березовый сок,
Вот бы... весну, но весну отменили недавно.
Вальс продолжается, жуткий, манящий и плавный,
Эта зима безошибочней пули в висок.
Эта зима абсолютна, её не пройти,
Даже вдвоём, и тем паче никак - в одиночку
Всё, что в нас тёплого было. сжимается в точку
И исчезает...Я тоже из снега, прости...

***

Что-то отменится, что-то останется.
В сердце начертятся звёздные станции.
Вешняя вечность приветно засветится.
Всё переменится - ветром отмерится...

Всё перемелется - мелкие трауры
Позаплетутся высокими травами,
Всё перемениться - завтра с утра уже
Небо расцветится звонкими трассами.

Веришь-не веришь, а всё будет ласковым -
Путь ляжет под ноги росами ясными,
Мир переполнится песнями, сказками...
Чай будем пить и тепло будем праздновать.

Ну. а пока - от снегов во спасение
Досочини эту песню весеннюю.
Пусть тебе с нею светлее поверится
В то, что однажды здесь всё переменится.

***

В моём внутреннем мире сегодня светло и бездонно,
Настороженно-звонко и как-то особенно нежно.
Это осень - вошла в свою силу и стала огромной,
Чтоб все мелкие беды гасить о Свою безмятежность.

Это осень - упала в Неву, в небесах отразившись,
На окне стынет чай и дурманяще пахнет листвою.
Все вчерашние страхи, лишь малою капелькой сбывшись,
Разлетелись по ветру, всё - мелочью, всё - трын-травою.

И прозрачней, чем воздух на сердце недавняя память,
Холодней и хрустальней дождя быть сейчас обучаюсь
До свинцового неба легко дотянуться руками,
До свиданья - я на небо влезу и там потеряюсь.

До снегов, до стирающих прошлое синих метелей,
А потом - до апреля,салюта из лопнувших почек...
Ты случайно ко мне забежишь и найдёшь на постели
Пятипалый листок как прощальные несколько строчек.




Конечно, опять же, пока не всё собрал, многого не хватает, так что со временем дополню.
Убрал улькины очепятки заодно.